Видишь Суслика?
Шрифт:
Ничего необычного. Очередная спецоперация в интересах родины. Фудзивара был одним из самых удачливых офицеров, и успешно выполнял задания с минимальными потерями. Но в этот раз всё пошло наперекосяк. Территория в очередной раз была занята китайцами, при этом вооружение им явно поставил кто-то из западных инвесторов разработки месторождения.
Вал зацепился за фамилию Кагосима, заместителя Нагахидэ. Удивительно, но Кадзуо, который после смерти отца читал записи обоих родителей и был весьма близко знаком с Хорьком, никак не сопоставил имена. Все-таки Суслик был странным созданием.
Вал ухмыльнулся.
Истинную причину следовало искать в воспоминаниях Нагахидэ о боевых действиях. В своё время Суслик бегло проглядел их, не вчитываясь в суть. Они просто казались ему ужасными, отвратительными и непонятными, поэтому он пропускал все подобные записи. Вместе с Валентином они нашли строчку о том, как Нагахидэ потерял целую группу из пяти добровольцев под командованием Кагосима Кацу. Группа должна была выполнить диверсию, и это ей удалось. А вот выбраться живыми – нет. Именно поэтому она состояла только из добровольцев. Но Нагахидэ всё равно тяготил тот факт, что он послал своих людей на верную смерть.
Ещё Валу показалось очень странным происшествие с Кумико. После окончания школы следовало бы заняться этим вопросом. Нередко бывает, что подобные дела раскрываются именно спустя несколько лет.
«Ох, ты Господи!» Валентин ощутил стыд мальчишки: тот был гораздо сильнее привязан к матери, чем отцу. И даже задумывался о том, не стал ли отец причиной пропажи матери.
В первое лето без мамы Кадзуо обнаружил в кабинете отца тот самый дневник, но едва успел заглянуть в него. Тетрадь отобрали и спрятали под замок, а на голову мальчишки обрушилась отборная ругань. Ничего подобного сын не слышал до тех пор.
Однако в итоге Суслик отбросил подозрения. После смерти отца среди прочих бумаг он обнаружил донесения нанятых детективов. Это был целый архив. На расследования Нагахидэ потратил большую часть семейных сбережений, оставив после себя весьма скудное наследство.
Ретроспектива:
Кагосима Сёго сидел в столовой, когда кто-то из младшекурсников принес ему срочную почту с КПП. В отправителях значилось военное ведомство, так что, вероятно, ничего срочного. Сёго засунул пакет себе за пазуху и решил открыть его вечером, когда закончит более важные дела.
Во время сампо Оути Ёсио подошел к Сёго.
– Сёго-сама, позвольте принести мне свои глубочайшие соболезнования!
Сёго нахмурился и вспомнил, что за конверт он положил к себе во внутренний карман. Ксо! Надо было его прочитать раньше. Ни в коем случае нельзя терять лицо и показывать подчиненным что он не в курсе важных событий.
Сёго нахмурился и сделал подобающий вид при получении соболезнования и кратко кивнул. Но проклятый Оути не уходил, и по его лицу было видно, что он жаждет сообщить ещё какую-то очень важную новость!
– Говори, Ёсио-кун. К сожалению, у меня мало времени, необходимо связаться с кланом.
– О! Кагосима-сан очень прозорлив! У меня есть информациях, что гибель вашего отца связана с некоторой, скажем так, некомпетентностью Фудзивара-сан, в подчинение которого
Внутри у Сёго разгорелся огонь ярости и печали. Но он постарался не показать это лицом или движением.
– Благодарю за важную информацию, Ёсио-кун, я запомню это.
Внутри Сёго скрежетал зубами на ублюдка. Ведь видел, что Сёго ещё не успел прочесть сообщение, полученное в столовой. Специально выбрал момент, что бы он потерял лицо. Расплакался, зарыдал - повел себя недостойно звания наследника древнего рода Кагосима. Не дождётесь, Оути!
Посчитав нормы приличия выполненными, Сёго развернулся и пошёл в сторону своей комнаты в общежитии. Ему надо было выпустить пар и побыть одному.
Войдя в комнату, он тщательно ее запер подставил под дверь стул, чтобы никто не увидел его слёз, занавесил шторы и включил настольную лампу. Затем сел и преувеличенно медленно открыл специальным ножом конверт. В нём была похоронка.
«Сообщаем вам… что Кагосима Кацу… погиб… при выполнении боевого задания…»
В груди кадета словно взорвалась бомба. Он взвыл от переполнявшей его внезапной тоски и заплакал. Хотя отца Сёго и не знал хорошо - слишком был тот занят своей военной карьерой, все же он относился к нему как к самому близкому человеку, что у него был в жизни. После матери.
На следующее утро, Сёго был собран, как всегда, и никому не показывал, что он испытывает какие-либо эмоции, кроме официальных, от известий по смерти отца. Знавшие его или его клан кадеты так же официально-чопорно приносили свои соболезнования.
На обеде, когда попытался уединиться от своей группы, Оути Ёсио снова подсел к нему. Сёго взглянул на него с легко читаемой неприязнью, что уже было нарушением этикета, но Ёсио легко проигнорировал немое предупреждение. Его прямо распирало от новостей.
– Кагосима-сан, примите ещё раз мои офицальные соболезнования! – Сёго снова официально кивнул, как бы признавая слова Ёсио, но не желая продолжать разговор. Настырный Оути, тем не менее, заговорщически придвинулся к нему и почти шепотом сообщил:
– Вчера, после нашего разговора я видел, как Фудзивара имел разговор со своим отцом! И он до сих пор не принёс вам своих соболезнований, хотя уже вся школа знает о постигшей Вас и ваш клан трагедии! Кагосима Кацу-сан был восходящей звездой боевой магии! И так глупо погибнуть из-за некомпетентного приказа какого-то Фудзивара. – Ёсио с сожалением покачал головой.
«Да ты что, следишь за мной, что ли?!» – внутренне взвыл Сёго. «Тебе-то какое дело, кто мне принёс соболезнования, а кто не стал этого делать? Да девяносто процентов кадетов знать не знают про клановые дела! Это их вообще никак не касается. Хотя то, что Фудзивара даже в его сторону не взглянул — это надо запомнить!»
Весь день, и весь следующий день Сёго присматривался к ранее не интересовавшему его кадету – Фудзивара Кадзуо. Тот, действительно, и не думал обращать внимание на Кагосиму Сёго, хотя активно общался со своим единственным другом – Минамото. Что совсем не понравилось Сёго, так это то, что Минамото соизволил принести положенные слова соболезнования на следующий же день, как новость разошлась по кланам, а Фудзивара, даже продолжая общаться с ним и, наверняка зная об этом, даже особо не глядел в его сторону.