Видящий 2
Шрифт:
– А как же задание? Никто тебя в монастырь на аудиенцию не приглашал, сам пришел и вызвался!
Ну, положим, не вызвался, а просто вы не оставили мне выбора, но это сейчас неважно, надо снизить риск, а вас я потом поодиночке давить буду.
– Задание - заданием, а правдоподобности этой легенде не хватает. Если меня одного зачислить, то в моей биографии точно с микроскопом копаться будут, потому что с улицы в такие заведения не берут. А вот Борис для такой школы очень даже подходит, у него и с происхождением все в порядке, и все на виду,
– Хмм, есть что-то в этой идее...
– Григорий перестал смотреть на меня, как на врага народа, и задумался, - Действительно, Ярцев и без нашей помощи мог бы туда ребенка пристроить... Но тогда надо, чтоб Лев Романович сам с этим предложением вышел?..
– полуутвердительно полувопросительно произнес гвардеец.
– Я думаю, с этим проблем не будет. Он, наверно, и оплатить это дело не откажется - к сыну он, несмотря ни на что, хорошо относится.
– Ладно, твои аргументы принимаются. Так для дела действительно лучше будет, -соглашается куратор, - Но с ними обоими тебе придется договариваться самому, про мое и Его участие им знать не нужно, - опять выделив голосом "Его", многозначительно смотрит он мне в глаза.
– Это само собой, - киваю в ответ на предупреждение, ненавязчиво прозвучавшее в последней фразе.
– Тогда пусть Ярцев где-то через неделю к руководству школы обратится, отказа ему не будет. И копии Бориных бумаг мне сделай, я еще два дня в Москве буду, в гостинице, если что оставь, - задумавшись о чем-то своем, Григорий достаточно рассеянно прощается и уходит, продолжая потирать горло, оставляя меня разгребать новые навалившиеся проблемы. По-крайней мере, он больше не пышет негодованием по поводу моего самоуправства и нашей небольшой разборки.
Расставшись с Осмолкиным, вернулся к упаковке приборов, игнорируя любопытные взгляды Бориса, и попутно размышляя, как сообщить ему счастливую весть о предстоящей учебе.
Да, какого чёрта? Скажу, как есть, просто не упоминая об инициаторах. В конце концов, поучиться год в Первой гимназии - это не так уж и плохо, ясно, что там Потемкины наверняка будут, но не одни же они! Машку вроде князь туда же отправить собирался для социализации. Сам бы я, конечно, туда не пошел, но стоит постараться извлечь из этого максимум пользы.
– Боря, скажи, а ты бы хотел в нормальной школе поучиться?
– начинаю разговор.
– Когда-то хотел, но ты же мои проблемы знаешь?
– спокойно отвечает Чёрный.
– А если я с тобой буду? И вообще, в школе сплошь одаренные будут? Как ты на это смотришь?
– Ты это вообще спрашиваешь или у тебя конкретный вариант есть?
– парень откладывает наполовину заполненную коробку и испытующе всматривается в мое лицо. Бушарин в разговор не лезет, но с любопытством поглядывает в нашу сторону.
– Как ни странно, но есть. Так как? Рискнешь?
– подначиваю юношу. Нехорошо, конечно, разводить на слабо, но мне его добровольное согласие нужно. Я могу и в рамках нашего с ним договора приказать, данный случай как
– А зачем?
– спрашивает Борис, хотя видно, что наживку уже заглотил.
– Научиться общаться со сверстниками, нам обоим это не помешает, завести связи и знакомства. Просто поучиться, говорят, наш аттестат там не очень-то котируется. Как тебе? Все равно ни в один ВУЗ в этом году не поступили.
– А что за школа? Мы же в Питер переезжать собираемся? И как мы туда попадем, если аттестаты уже на руках?
– выстреливает приятель целой очередью вопросов.
– А вот это нам с твоим отцом обсудить придется.
– Борька сразу сникает и возвращается к прерванному занятию.
– Тогда забудь. Отец на это не пойдет.
– Спорим, что пойдет?
– Я даже спорить не стану, твои деньги поберегу!
– А мы не на деньги!
– На желание? И что ты предлагаешь?
– Если он согласится, то ты с ним нормально общаться начнешь и письма писать будешь или звонить, нет - выбирай сам.
Борис долго сопит, раздумывая над ответом. За время вынужденной паузы я успел набить и подписать две коробки профессорского имущества. Не знаю, кажется мне или нет, но в прошлый переезд вещей как-то поменьше было. Обрастаем потихоньку барахлом, поди, и в один грузовик теперь запихать все не удастся.
– Ладно, я согласен. Но если проиграешь, то больше эту тему никогда не поднимаешь!
– Тогда бросай все и пошли!
– Куда?
– Звонить твоему отцу, пока ты не передумал!
– Прямо сейчас?
– А чего откладывать?
– и тащу слабо сопротивляющегося приятеля к ближайшей телефонной будке.
Вопреки Борькиным опасениям, Ярцев-старший его звонку обрадовался. Я хоть и видел пару раз запомнившегося мне по экзаменам Дмитрия Петровича неподалеку от нашего обиталища, но, думаю, доклады подчиненного личного общения с сыном не заменят. Что бы парень ни думал, а отец его любит, хоть, видимо, и не умеет эту любовь выразить.
Ужин в компании Льва Романовича проходит в престижном ресторане. Сначала мужчина был недоволен моим присутствием, но, не ощутив привычной нагрузки на свой слабенький источник, заметно оттаял. Пока отец расспрашивал сына, я отдавал должное искусству повара, не вмешиваясь в их диалог. Ван, конечно, готовит неплохо, но иногда и каких-то изысков интересно попробовать, тем более что в подобных заведениях я и в прошлой жизни считанные разы был.
– Ну-с, молодые люди, а теперь выкладывайте, что вас ко мне привело. Я, конечно, очень рад Боре, но сомневаюсь, что это была его инициатива, - проницательно заметил промышленник после устроенного допроса.
– Отчасти вы правы, Лев Романович, - впервые с момента знакомства подаю голос, - Но только отчасти, потому что Борис действительно скучает по семье, - Чёрный отчетливо краснеет и смущается, а вот его отцу эти слова приятны. Тем временем я продолжаю: - Скажите, вы убедились, что в моем присутствии способности вашего сына нивелируются?