Вихрь преисподней

Соколов Глеб Станиславович

– Ну и что?!

– А значит, что надо действовать! Первая трибуна – передача. Там я скажу!..

Маркетинг опять заерзал на своем кресле.

– А это, кто же, Сталин? – продолжал спрашивать Не-Маркетинг, разглядывая стену.

– Да! Как видите, здесь есть и такой образ, значит – я точно не фашист. Думал, непохоже... Он мне удался еще хуже, чем Гитлер.

– Нет, Сталин вам удался вполне. Узнаваемо.

– Даже не знаю, отчего так хорошо получилось. Я его перерисовывал по квадратам с какого-то официального портрета... Знаете, разбиваешь на квадраты и перерисовываешь.

Вот, что я хочу по поводу этого сказать: в Сталине и во всем, что с ним связано, я просматриваю совершенно четкую аналогию со временами инквизиции. Заметьте, там – появление веры и через какое-то время, конечно, достаточно долгое – появление инквизиции, миллионы сожженных, как я читал, были даже целые области в Германии, где уцелели всего несколько женщин, остальные были сожжены, как ведьмы. То же самое и со сталинщиной: новая вера – только не в Христа, а в коммунизм, потом – инквизиция. И там и там репрессии порождали в народе не желание сопротивляться и прекратить этот ужас, а только еще большую веру в ведьм, врагов народа и их злодейства.

Бритоголовые не обращали на Михалыча никакого внимания.

– Круглый стол необходим потому, что мы сядем вокруг него, будем держать над ним руки – еле-еле, едва-едва приподнятыми и стол начнет сам, под действием вызываемых духов двигаться... – продолжал рассказывать им незнакомый Не-Маркетингу человек. – Да, еще необходима полная темнота!

– Это обсуждаемо! Это до конца не ясно. Возможны разные методы! – проговорил опять кто-то из темноты. – Лично я настаиваю на свече!

– Хорошо, я согласен, вы настаиваете на свече... Возможен и комбинированный вариант!

Они начали рассаживаться вокруг стола.

Глава XXVII

«Это несправедливо: она только что умерла» (Спиритический сеанс)

– Итак, мы вызываем дух умершей. Той, которую, когда она была жива, мы знали под именем мадам С. Конечно, у нее есть какое-то другое, настоящее имя, но мы его не знаем, а потому, полагаю, она учтет это обстоятельство и, не обижаясь на нас, откликнется.

– Я протестую! – вдруг воскликнул Не-Маркетинг. – Мы не можем спрашивать ее ни о чем. Это несправедливо: она только что умерла. Это кощунственно.

– Ничего-ничего, нынче времена пошли другие – информационный век! Нынче ни у кого нет времени на раскачку, даже у мертвецов! Даже у духов!

– Погасим лампу и зажжем свечу! – проговорил тот самый человек, который все время сидел в темноте.

– Ерунда! Все ерунда! – проговорил кто-то.

– А я готов поверить! – сказал другой голос.

– Бред! Все бред! – громко произнес третий.

– Да, у меня особый способ, он уже был опробован – вот этот стол и свеча, стоящая на нем. Мы задаем вопросы, дух – передает нам свои ответы, откликаясь на «да» или «нет» либо колебанием пламени свечи, либо стуком ножек стола.

– Нет, все-таки, мне кажется сомнения Не-Маркетинга достаточно обоснованы: можем ли мы вызывать дух женщины, которая умерла столь недавно? Может быть, ее душа еще не достигла... Как там? Куда она должна попасть?

– Вот и отлично! Не достигла – еще лучше! Нам будет проще к ней

обратиться! – тут же ответил Михалыч. – Давайте, давайте, все – держим руки над столом. Внимание, я начинаю!..

Все и так уже были готовы.

Михалыч выключил лампу и комната погрузилась во мрак. Кто-то кашлянул.

Некоторое время была полная темнота и тишина. Потом чиркнула и ярко вспыхнула спичка – Михалыч зажег свечу. Ее пламя осветило сосредоточенные лица.

Потушив спичку и засунув коробок в карман брюк Михалыч воздел над столом руки. Несколько мгновений он молчал, словно бы сосредотачиваясь.

– Дух умершей мадам С., явись нам, приди сюда к нам в эту комнату... – начал он негромким, глухим голосом.

Минуту или больше ничего не происходило.

Затем пламя свечи сначала медленно отклонилось вбок, потом резко заметалось из стороны в сторону.

– Да у вас здесь сквозняк! – пробормотал Не-Маркетинг.

Никто не обратил на его слова никакого внимания.

– Та, которую мы знаем под именем мадам С., ты здесь? – зловещим голосом произнес Михалыч.

Пламя свечи, тем временем, продолжало скакать из стороны в сторону.

– Она здесь! Она явилась нам! – провозгласил Михалыч торжественно.

– Сквозняк, простой сквозняк! – продолжал бормотать Не-Маркетинг.

– Это же кто-то просто вошел, открыл дверь и подул сквозняк! – громко сказал со своего кресла Маркетинг.

Сидевших вокруг маленького стола, из которых лишь Не-Маркетинг и Лебок были сотрудниками представительства, охватило лихорадочное возбуждение.

– Она здесь, здесь, с нами! – произносили они каким-то странным, истеричным шепотом.

– Вопросы, какие будут вопросы? Что будем спрашивать?..

Михалыч, на котором всеобщее возбуждение никак не отразилось, казалось, хорошо знал, что и в какой момент нужно сказать.

Выждав некоторое время, когда сидевшие за столом, так и не решив, что спросить у духа мадам С. смолкли, он неожиданно громко объявил:

– Мадам С., мы хотим узнать, что ждет нас всех в ближайшем будущем?

Пламя свечи как раз в этот момент перестало колебаться.

Опять стало тихо.

– Я же сказал, руки держать над столом! – властно прикрикнул вдруг Михалыч, потому что некоторые из сидевших за всем этим возбуждением позабыли, что надо держать руки и убрали их под стол.

Все тут же опять подняли кисти рук над поверхностью круглого столика.

Опять воцарилась полная, ничем не нарушаемая тишина. Собравшиеся в комнате напряженно смотрели на свечу, но пламя, ровное и в этот момент необычно высокое было неподвижно.

– Мадам С., вы поняли, что мы хотим от вас узнать? – негромко, но очень отчетливо проговорил Михалыч.

Пламя не двигалось.

– Я же говорил, рано, рано! Ее душа еще не отлетела! – произнес и прежде сомневавшийся человек.

– Руки держать над столом! – совсем уже грубо воскликнул Михалыч. – Она уже здесь, здесь!

В этот момент он задул свечу.

Кто-то кашлянул и заерзал. Разглядеть в кромешной тьме ничего было невозможно.

Раздался какой-то стук. Заунывно, монотонно и как-то очень отстраненно Михалыч произнес: