Вихрь
Шрифт:
Настя хохотнула в ответ, а Максим погрозил подруге пальцем.
– Я бы на твоем месте оценил, - деловито сказал он и, картинно воздев руки к небу, заговорил почти нараспев, - о, гуру фотографии, благодарю тебя, что не запечатлел мой позор!
Катя и Настя прыснули со смеху, Антон заливисто расхохотался. Даже Денис – молчаливый юноша, до этого что-то упорно изучавший в мобильном телефоне, оторвался от своего занятия и улыбнулся.
– Учись, пока он жив. Макс дело говорит, - подмигнув Насте, сказал Антон.
Девушки
Денис недовольно посмотрел на дисплей мобильного телефона.
– Черт, я поесть не успел, - сокрушенно произнес он. Катя уставилась на друга изумленно распахнутыми глазами.
– Опять ты о еде! Ты же ел на прошлом перерыве.
– Ну, я не завтракал, - пожал плечами юноша. Катя хохотнула.
– Тебя послушать, так твои родители кошку кормят лучше, чем тебя.
Денис сдвинул густые темные брови к переносице.
– Ну да, я много ем. Зато не поправляюсь, - с кривой улыбкой отозвался он. Катя возмущенно округлила глаза.
– Я тоже не поправляюсь! – воскликнула она, тут же повернувшись к Насте, - я, что, поправилась?
Настя снисходительно покачала головой, всем своим видом демонстрируя подруге, что ей незачем переживать из-за веса.
– Я бы тоже не отказался поесть, - заметил Антон, вопросительно кивнув Денису, - сколько до конца перерыва осталось?
– Десять минут, - мрачно отозвался Максим, опередив друга.
– А по расписанию у нас… - Антон прищурился, глядя на Настю или Катю в ожидании названия предмета. Катя недовольно фыркнула и извлекла из сумки сложенный вдвое лист бумаги.
– Вот для кого я, спрашивается, делала эти распечатки? – буркнула она, изучая расписание. Выражение ее лица вдруг сделалось мрачным и подавленным. Настя заглянула в листок и мучительно застонала.
– Михайлова, - протянула она, - и ее адская математика.
– Дифференциальные уравнения? – скривился Денис.
– Они самые, - кивнула Катя, - и кто додумался поставить это последней парой?
Антон с наслаждением потянулся и качнул головой.
– Кому последняя пара, а кому обед. Пойдем поедим? – он толкнул Дениса локтем в бок. Юноша просиял и кивнул.
Катя и Настя возмущенно оглядели друзей взглядом.
– Так нечестно! – воскликнули они в один голос. Максим почесал в затылке и пожал плечами.
– Жизнь вообще несправедлива, - сказал он, закатив глаза. Настя тяжело вздохнула.
– И ты туда же? Макс, ты когда учиться собираешься?
– На этот вопрос однажды ответил один античный мудрец, - с умным видом отозвался юноша.
Катя недоверчиво прищурилась.
– Что же он сказал?
На лице Максима заиграла кривая улыбка.
– Он сказал «не сегодня». Так что да, я пасс.
Настя нахмурилась.
– Ты с нами, Макс? – обратился Денис. Максим покачал головой.
– Нет, идите. Я лучше домой. А то я сегодня носом клюю, а
Антон и Денис пожали Максиму руку на прощание и спешно направились к столовой. Настя сочувственно посмотрела на друга и уже собиралась что-то сказать, но он опередил ее, подняв руки.
– Знаю, знаю, я безответственный отброс человечества. Но я перепишу лекцию, честное слово. Не переживай за меня, ладно? Я подойду к вопросу сессии со всей возможной ответственностью…
Девушка вздохнула.
– Все-таки я не так предсказуема, как ты думаешь. Я хотела сказать, что поспать тебе действительно надо. И если это получится, я буду только рада.
Максим просиял и обнял подруг на прощание.
– Увидимся завтра! – сказал он, закинув сумку на плечо.
Проводив друга глазами, Настя постаралась подавить в себе волну неясного беспокойства за него. Ее одолевало какое-то нехорошее предчувствие, но девушка и без того считала свое участие в жизни Максима навязчивым, поэтому промолчала, просто понадеявшись, что с ним все будет хорошо.
***
– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Северянин», - прозвучал плохо записанный, прерываемый помехами голос диктора.
Максим устало прислонился головой к окну. Вопреки его ожиданиям, в вагон никто не вошел, и поезд после объявления станции начал неспешно набирать скорость.
Юноша прикрыл уставшие, раздраженные дневным светом глаза и ощутил в них неприятное жжение. Он потерял счет ночам, которые провел без сна. Дни, когда он чувствовал себя болезненно бодрым, уже миновали, и сейчас усталость и бессилие навалились ему на плечи всем своим весом.
Максим надеялся, что мерный стук колес поезда по стыкам рельс окажет должное убаюкивающее действие и поможет ему, наконец, уснуть. Юношу совершенно не волновало, проспит ли он свою станцию, сейчас сон был единственным его желанием. Впрочем, Пушкино – конечная остановка этого поезда, поэтому Максим решил, что вряд ли проспит, и расслабился.
Прохладное стекло приятно охлаждало его разгоряченное лицо. Юноша начал дышать медленно и ровно, прислушиваясь к стуку колес. Обычно ему прекрасно спалось в транспорте, однако сейчас звук казался ему раздражающе громким, словно каждую секунду он нарастал. Максиму вдруг стало тяжелее дышать, легкие обжигало, будто он жадно глотал зимний морозный воздух, а стук колес перерос в один непрекращающийся гул.
«Чтоб тебя!» - со злостью подумал юноша. В ту же секунду ему показалось, что он с разбега врезался в плотную каменную стену. Максим резко выдохнул от боли и раскрыл глаза, злясь на собственное предательское тело, вздумавшее капризничать, когда он так хотел уснуть.