Вихри Валгаллы

Звягинцев Василий Дмитриевич

– Ну и двужильная баба, – уважительно цокали языком мастеровые с морзавода, наблюдая, как «инженерша» по десять часов без отдыха мотается вверх и вниз по трапам, успевает, кроме своего прямого дела, еще и поспорить с Воронцовым и тут же, прервавшись на полуслове, учинить разнос матросам с баржи и машинисту плавкрана, недостаточно аккуратно поднимающим на горденях полированные дейдвудные валы. – Откуда только такие берутся… Да еще и в офицерских чинах!

– Вот бы тебе жену такую, Семеныч, – подмигнул своему боцману длинноусый шкипер чумазого портового буксира, пришвартованного к борту броненосца, наблюдая за Ириной.

– Оборони боже, загоняет хуже Осип Карлыча, – шутливо перекрестился тот, вспомнив

довоенного еще капитана над портом. – Опять же, стати никакой, одни мослы. Баба должна быть гладкая и с мужиком обходительная…

– Насчет стати ты зря. По господским понятиям – самый смак. Длинненькая и фигуристая. Глянь-ка, кителек на грудях только что не лопается…

Воронцов с крыла мостика услышал эти слова и погрозил шкиперу кулаком. Тот смущенно крякнул и враскорячку полез в низы своего одышливо пыхтящего судна.

А по вечерам, отмыв под душем ржавчину, тавот и угольную пыль, Ирина еще и листала по два-три часа толстые корабельные справочники, разбираясь в чертежах и схемах. При ее абсолютной памяти через пару месяцев она вполне могла бы держать экзамен на соответствие авансом присвоенному ей чину.

…Все это Ирина рассказала Новикову и даже повела его вниз, продемонстрировав плоды своего труда. Огромное машинное отделение, очищенное от механизмов, напоминало сейчас внутренность ангара для цеппелинов.

– Мы и все котлы тоже убрали. Теперь корабль внутри практически пустой, остались только жилые помещения, артиллерийские погреба и подбашенные отделения… – Ирина на самом деле настолько вошла в роль, что сыпала морскими терминами, на память называла цифры сэкономленного водоизмещения и т. д. Андрей пропускал все это мимо ушей, он просто любовался подругой, радуясь за нее и за себя тоже. Слишком много сил отняли у него последние события, хотелось несколько дней отдохнуть, не отвлекаясь ни на что, кроме Ирины. Тем более что действие Сашкиного препарата наконец закончилось.

– Ну и дальше что? – спросил он скорее из вежливости. – Выскоблили вы броненосец изнутри, а зачем? Новые машины даже через самый большой туннель не протащишь.

– В чем и хитрость. Ничего протаскивать не надо. Мы с Воронцовым решили установить дизели. Такого типа, как будут на немецких «карманных линкорах». Чертежи и все спецификации на них имеются. Смонтируем прямо внизу дубликатор и воспроизведем всю двигательную установку сразу по месту. Останется только подсоединить дейдвудные валы через турбозубчатый агрегат, и все. Мощность двигателей получится вдвое больше, а вес в три раза меньше. Свободное от котлов пространство можно использовать под топливные цистерны. Запас хода получится тысяч на пятнадцать миль. Боезапас вдвое увеличим. А главное, скорость по расчетам узлов до двадцати трех поднимется, а то и чуть выше. Превзойдем большинство английских линкоров, кроме «Куин Элизабет», конечно…

– А чего же так – мощность двигателей вдвое, а скорость только на четыре узла больше?

– Обводы, – с сожалением вздохнула Ирина. – Тут ничего не сделаешь, корпуса слишком широкие. А вообще-то немецкие «Шееры» с этими движками двадцать восемь давали…

– Нет, ты у меня просто прелесть! Еще про метацентрическую высоту расскажи и про расход нефти на условную лошадиную силу…

Он обнял Ирину за плечи, снова поцеловал в пахнущую ржавчиной и мазутом щеку.

– Пошли лучше наверх, у меня тоже есть кое-какие новости…

А на палубе их встретила Наталья, успевшая узнать о возвращении Новикова, которого в душе уже похоронила. Она тоже была одета в офицерскую спецовку, только гораздо более чистую, чем у Ирины, потому что занималась более цивилизованной работой – руководила монтажом централизованной системы наведения и управления артиллерийским огнем. На боевом фор-марсе –

двенадцатидюймовых пушек, а на грот-марсе – стопятидесятидвухмиллиметровых. Антенны радиолокаторов она уже установила, а теперь надзирала за прокладкой бронированных кабелей к баллистическим вычислителям в центральном посту. Она была румяна, весела и энергична. После года, проведенного в качестве капитанской жены – птички в золотой клетке, она даже несколько утрированно наслаждалась властью над полусотней мужиков, вспоминая давние времена своего прорабства на строительстве Олимпийского стадиона. Там ей тоже пришлось повозиться со всякими коммуникациями.

За обедом, поданным в лучших традициях старого флота на фарфоровых тарелках с двуглавыми орлами и андреевскими флагами, с вестовыми в белых перчатках и ледяной водкой, наливаемой не из пошлых бутылок, а из хрустальных графинов в такие же рюмки, Воронцов, продолжая тему, убеждал Новикова, что максимум к марту все три броненосца будут готовы к войне.

– Да еще и «Алексеева» в порядок приведем, есть соображения. Так что эскадра для моих планов вполне боеспособная получится…

– Далась вам эта война. Лучше бы как-нибудь обойтись… – Андрей вздохнул, повертел вилку в пальцах. – Но ведь вряд ли. После лондонской и московской Сашкиных акций сейчас такие дела заворачиваются… Это я вам отдельно все доложу. Думаю, зря вы все-таки, – обратился он к Ирине, – взрыв в клубе устроили. Враг только злее от этого стал…

– Зато у них вся оперативная информация утрачена, – не согласилась та. – Пока теперь они все цепочки восстановят. А начнут действовать в аффекте, да в условиях дефицита информации, им же хуже…

– Ладно, – не стал с первых часов после встречи затевать спор Андрей. – Ты вот как думаешь, Дмитрий Сергеевич, если действительно с Англией или всей Антантой воевать придется, ты на комфлота потянешь? – спросил он Воронцова.

– Да я-то, может, и потяну, в чисто стратегическом плане проблем нет. Плюс берестинский компьютер поможет. Только посторонних забот и хлопот знаешь сколько появится? Хозяйственных, кадровых и так далее. Главное же – не воспримут меня в этом качестве. Кастовость, сам знаешь. Это в пехоте за войну офицерский состав пять раз успел смениться. Генералы из поручиков и капитанов никого не удивляют, вроде того же Слащева или Скоблина. А здесь… Каждый про каждого все знает, включая училищную кличку и средний балл успеваемости при выпуске. Один Морской корпус на всю Россию, а в него принимали детей особ не ниже пятого класса по табели о рангах. Полковников то есть и им равных. Потомственных дворян. А разночинцев, если для доукомплектования в офицеры и производили, так только в прапорщики по адмиралтейству, чтобы кадровый состав не разбавлять. Я для них никто. Пока с хламом этим железным ковыряюсь да кое-что из снаряжения подкидываю, я хорош. А вздумай Врангель меня не то чтобы комфлота назначить, а просто в адмиральский чин произвести, знаешь что поднимется? Я тут уже со всеми перезнакомился, все знают, что я капитан торгфлота, а в военных делах разбираюсь, потому что в американском флоте лейтенантом был. А американский флот не котируется, он с испанцами только и воевал, двадцать лет назад. У нас здесь любой мичман себя выше штатовских адмиралов ставит…

Воронцов с некоторой даже печалью медленно выцедил сквозь зубы рюмку водки, словно слабенький ликер.

«Научился у коллег, – подумал Новиков. – Раньше так не пил».

– И, наверное, правильно делает, – продолжил Дмитрий. – Они-то здесь грамотно воевали. В отличие от славного советского РККФ, обеспечили полное господство на море и практически без потерь, если не считать несчастья с «Марией». А наши в ту войну и все базы потеряли, и почти весь флот, при том что у немцев и кораблей серьезных вообще не было… – Он махнул рукой.