Вик Разрушитель 4
Шрифт:
Злости Куан мне прибавил, это точно. Я кувыркнулся назад и гибко выгнувшись, вскочил на ноги. Не знаю, как получилось, что во мне заполыхала целая металлургическая печь. По каналам потек жидкий огонь, и как магнит стал собирать по пути энергию Стихий. Невидимые токи Воды и Земли, которых здесь было с избытком, напитали мое тело какой-то невероятной силой. Я почувствовал, как раздуваюсь от бушующего пламени ярости и обиды.
Махнув рукой, я не сообразил, что нахожусь спиной к реке и лицом к березовой роще. Куан ласточкой нырнул вперед, пропуская над собой гудящую массу элементалей, попавших в плотные тиски приема под названием «драконья поступь». Мне про него рассказал наставник, но почему-то не захотел демонстрировать, как
Мощный удар сокрушил подлесок, спускавшийся к берегу. Молодые березки и осинки вырвало с корнем и швырнуло в густую чащу. В воздух взлетела палая листва и лесной мусор. Словно ножом срезало дерн, обнажило черную землю. Уши заложило от компрессионного хлопка.
— Пора домой, — сделал вывод Куан и быстро подобрал с земли нашу одежду. — Шевелись, пока жители поселка не позвонили в полицию.
Мы рванули в сторону «Фаэтона», по счастливой случайности не попавшего под удар моей неуемной и неумной магии. Было бы жаль потерять такую машину. Я добежал первым и в прыжке прокатился по лакированному капоту на другую сторону. Куан распахнул дверь и нырнул за руль, умудрившись сразу включить зажигание. Колеса с визгом провернулись на месте, вырывая куски дерна. Наставник обернулся и погнал «Фаэтон» задним ходом с опушки на проселочную дорогу. Там развернул ее и с застывшим лицом, как будто ничего не произошло, спокойно поехал в сторону Строгино.
— Вода и Земля? — долго молчавший Куан повернул голову ко мне, задумчиво пялившемуся на дорогу. И сам же ответил. — Вполне возможно. Был бы рядом источник Огня — и его бы притянуло. Ты собрал энергию Стихий, и это правильно. Так и должно быть. Но слегка переусердствовал. Твоя злость может принести много проблем окружающим. Нужно быть холодным как лед, но расчетливым и хитрым, как тигр.
— Я не ожидал, что так получится, — признался я, оставаясь под впечатлением своей выходки.
— У меня тоже мало что получалось, когда я вступил на тропу познаний, — вдруг признался Куан, неторопливо ведя «Фаэтон» по оживленной трассе. — Я знал, что у меня сильный дар, доставшийся от деда. Он был знаменитым шаманом, но передать свои секреты не успел. Учителем стал совершенно другой человек. Самое плохое, ему не удалось разобраться в моих проблемах, и он запретил использовать шаманские техники. Если бы я послушался его и стал прилежным учеником — не было бы того Куана, которого нашел твой князь-отец и предложил ему службу.
— То есть, можно не слушаться? — уточнил я. — Не совсем, а в некоторых случаях?
— К примеру, я знал, что превращаться в кумихо во время боя — моя сильная сторона. Враг теряет контроль за перемещением, растерян и в итоге — проиграл. Учитель же считал по-иному и запрещал мне нарушать его тщательно выстроенную методику обучения, — Куан цепко обхватил руль пальцами и чуть наклонился вперед, когда машина попала в небольшой затор. Скорее всего, выискивал лазейку, чтобы прошмыгнуть вперед. Но массивный «Фаэтон» оказался бессилен перед дорожной пробкой, поэтому пришлось терпеливо ждать. — Игнорировать знания, которые тебе даются, нельзя. Я себя не считаю великим наставником, и требую исполнять лишь то, через что сам прошел. Но не буду запрещать тебе действовать по наитию. Иногда это куда лучше спасает жизнь, чем вбитые в голову конструкты.
— Спасибо, Куан, я это запомню, — искренне сказал я. — Но моя сила в антимагии, в разрушении создаваемых и направляемых на меня магических плетений. А духовные техники с «просветлением» — необходимое подспорье.
Наставник некоторое время молчал, пока обгонял двинувшуюся к Москве вереницу машин. Попав на свободную полосу, «Фаэтон» с солидным ревом ушел в отрыв, вызывая зависть у остальных водителей.
— Помнишь, я рассказывал тебе, что залог твоей победы — в умении правильно распределять энергию стихий? Кулак, ладонь, палец — вот основа твоей победы. Нога, колено, локоть, голова — это как умело спрятанный нож или
Я задумался. Не хотелось демонстрировать перед Долгоруковым свое двойное преимущество и тем самым ронять его бойцовскую репутацию. Почему-то мне казалось, что дуэль не затянется надолго. И то, что она будет не в пользу Сашки, тоже верил.
— Моя тактика простая, — ответил я. — Сначала разрушаю магические плетения, выматываю княжича и укладываю его на землю ударом ладони или кулака. Но делаю так, чтобы никто не догадался, какую технику я использую.
— Будешь маскироваться?
— Конечно. Нужно пользоваться своими возможностями, пока никто не раскрыл их. Надеюсь, Мстиславские не станут открыто признавать меня антимагом.
Именно это обстоятельство и беспокоило отца. Он опасался, что со стороны императора последует намеренная утечка насчет моего особенного Дара. И тогда моя жизнь превратится в кошмар. Трудно представить, сколько ресурсов для охраны Разрушителя потребуется от Мамоновых. Легче все будет увезти меня из столицы в Якутское княжество, где я буду в большей безопасности, чем в Москве. Но я пока не хочу отсюда уезжать. Может, это подростковое упрямство, о котором так часто и с осуждением говорят взрослые, а может, шепчущий внутри голос не торопиться удерживает на месте.
— Дома потренируешься на макиваре, — выслушав меня, решительно произнес Куан. — Сила тела и сила духа у тебя должны быть мотивированы в первую очередь. Работай, а я помогу, чем смогу.
— То есть все зависит только от меня?
— В первую очередь. Это же очевидно.
Наконец, мы приехали. Куан подогнал «Фаэтон» к подъезду. У нас уже давно был отработана схема. Он выходил наружу, осматривался по сторонам, и только потом условленным жестом разрешал покинуть машину. В подъезд наставник тоже заходил первым, здоровался с дядей Стефаном, коротко о чем-то переговаривался с ним, и получив заверения, что никто подозрительный возле дома не крутился и внутрь не заходил, поднимался вместе со мной наверх. По мне, так излишняя забота. Но Куан честно и добросовестно отрабатывал свой хлеб. Он показывал всем жильцам дома, кто есть кто в нашей забавной паре.
В этот раз навстречу нам попалась Ксения. В легкой курточке и облегающих джинсах она спускалась вниз, что-то напевая себе под нос. Я заметил у нее в ушах капельки наушников. Куан посторонился, чтобы пропустить девушку, но она остановилась и радостно заулыбалась.
— Привет, Вик! Ты куда пропал? Два дня тебя не видела!
Ксения — девочка приличная, извлекла один наушник, чтобы слушать меня не напрягаясь.
— Учусь, — солидно ответил я, разглядывая соседку снизу вверх. Через летний загар, не успевший сойти с миловидного, но простоватого лица, пробивался легкий румянец. Слегка вздернутый носик, округлые скулы, полноватые губы и толстая темно-русая коса, перекинутая через плечо, дополняли картину типичной купеческой дочери. Ну, каких их любят рисовать художники-традиционалисты. Подобных картин полно на выставках, не говоря уже о репродукциях в журналах.
— Не хочешь сходить на вечеринку в «Три кита»? — поинтересовалась соседка, чтобы заполнить возникшую паузу. Она даже не обращала внимания на застывшего рядом со мной Куана, как будто его и не было. Для нее наставник был обычным водителем и квартирным работником.
«Три кита» — клуб-кафе, где любит собираться купеческая молодежь. Он находится неподалеку от нашего дома, всего в паре километров на север, возле Ходынского парка[1], где я провожу свои беговые тренировки. При желании можно дойти пешком, а можно и пофорсить, подскочив на машине. Стоянка там есть.