Вик Разрушитель 7

Гуминский Валерий Михайлович

Закончив пристраивать «зодиаки», мы уселись на песок, чтобы перевести дух.

— Часто сюда местные жители ходят? — спросил я Паналыка и кивнул на очаг со следами старого костра.

— Больше осенью, когда охотники начинают по лесам ходить, — ответил проводник и почему-то перешёл на русский. — Никто чужой вещь не трогать. Нельзя. Великаны злиться будут.

Бойцы рассмеялись от такой наивности, а Паналык вскочил на ноги, подошёл к остаткам костра, покопался в нём, достал уголёк и начертил на стене, где находились лодки, странный

знак, похожий на птичью лапку.

— Теперь никто не возьмёт, — важно заявил он.

Спорить с ним не стали. Может, здесь так и принято, да уверенности нет, что цивилизация до сих пор не испортила нравы аборигенов. Остаётся надеяться на таинственный рисунок, который защитит наше имущество.

Возвращались в лагерь уже в темноте. На ночном небе засверкали первые звёзды, внизу на перекатах шумела река, между деревьями мелькнуло пламя костра. Подсвечивая фонарём под ноги, мы спустились к лагерю, над которым витал запах каши и тушёнки.

— Ну как, управились? — поинтересовался отец, сидевший чуть в стороне от костра на каком-то чурбачке. — Надёжное место?

— Неплохое, — признался я. — Если бы сюда охотники не заглядывали, так и вовсе идеальное. Придётся надеяться, что к нашему приходу лодки будут в целости и сохранности.

— Будете возвращаться, можешь отдать «зодиак» проводнику в качестве подарка за услугу, — тихо сказал отец.

Это было неожиданно.

— На одной мы уплывём, остаётся ещё одна, — напомнил я, удивлённый щедростью князя Мамонова. — Что с ней делать?

— Сам смотри. Можешь уничтожить или обменяешь на услугу. Для аборигенов такая лодка — большая ценность. Они за неё тебя до самого побережья проводят с охраной.

Хотелось бы верить в это. Я по-прежнему считал, что нам нужно было идти в «Фишер-Дом», где, по словам отца, много русских. Там связь, опытные охотники- поисковики, транспорт. При неблагоприятном развитии ситуации всегда есть куда вернуться. Хотя… может, я излишне драматизирую ситуацию? Вокруг такие обширные незаселённые места, что у Арабеллы нет никаких шансов нас отыскать. Ладно, делай, что должно — и будь, что будет.

…Поднялись мы рано, наскоро позавтракали сухим пайком и горячим чаем, и Паналык повёл отряд в обход Трёх Великанов. Сначала дорога шла по каменистым осыпям, а потом внезапно нырнула в какую-то долину, изрезанную десятками ледяных ручьёв. Проводник объяснил, что они стекают с гор, где даже летом лежит снег.

Алмаз назначал боевое охранение. Ковбой со своим братом Диасом резво убежали вперёд и периодически связывались по рации с командиром, докладывая о ситуации. Нам везло. Маршрут пролегал по безлюдной местности, и кроме песцов и оленей никто не встретился.

— Такое ощущение, что за нами приглядывают, — высказал свою тревогу Евгений Сидорович, шагающий рядом со мной и делавший вид, что путешествие он переносит спокойно. Но я видел, как напряжено его покрытое мелкой испариной лицо после десяти километров. И вряд ли от физической

усталости. Скорее всего, он уже давно задействовал свой Дар для отслеживания чужих силовых воздействий в астрале.

Я поёжился. Значит, не одному мне показалось, что чей-то внимательный взгляд сверлит нам спину, потом пропадает на какое-то время и снова появляется, только впереди, и снова провожает. Как будто…

— Фамильяр, — неожиданно сказал чародей. — Кто-то подчиняет себе животных и с их помощью отслеживает нас. Это может быть мышка-полёвка или птица.

Я задрал голову. Небо после утреннего яркого солнца стало затягиваться серой дымкой — предвестника непогоды. Распластав крылья, над нами в вышине парила какая-то птица. Наверное, её привлекла наша группа, и теперь она высматривает, кого бы сцапать на обед. Поведение птички было странным. Она делала пару кругов, а потом мощными взмахами крыльев улетала вперёд, причём, в том же направлении, куда шли и мы.

— Она? — я показал пальцем то ли на орла, то ли на коршуна.

— Хм, может быть, — чародей, прищурившись, оценил опасность от птички. — Смотри, сопровождает нас.

— Я тоже это заметил. Неужели тот самый фамильяр и есть?

— Да кто ж его знает, — усмехнулся господин Ломакин, промокая лицо тряпицей. — И не проверишь, под управлением птица, или сама по себе летает.

Алмаз выслушал очередной доклад дозорных и громко объявил, скорее для чародея:

— Через два километра лесок. Там сделаем привал.

В предвкушении отдыха отряд прибавил шаг. Даже Евгений Сидорович взбодрился. Мы обогнули очередную возвышенность со скудной растительностью и оказались в лесу, вытянувшемуся длинным языком вдоль какой-то очередной речушки. А дальше расстилалась равнина с проплешинами изумрудного мха и густых луговых трав.

На привале ко мне подошёл Алмаз и протянул свёрнутую в гармошку карту.

— Держи, — сказал он и присел рядом. — Отец сказал тебе передать. Будешь сам маршрут рисовать, чтобы обратно без заморочек до пещеры дойти. Читать умеешь?

— Учили, — кивнул я, пряча за пазуху драгоценную вещь. — А не смогу понять, сопровождающие помогут.

— Ну, ладно, — он хлопнул меня по плечу. — Я первоначальные отметки от реки до этого леса сделал, дальше сам, не маленький.

— Мне бы карандаш.

Алмаз без лишних слов извлёк из кармашка куртки огрызок остро заточенного карандаша и протянул мне. Я его поблагодарил и снова погрузился в дрёму. Сначала не понял, где очутился, но оглядевшись, узнал то самое место, где упал Небесный Камень. С холма хорошо просматривалась изогнутая подкова изумрудно-синего озера. За спиной послышался птичий клёкот и хлопанье крыльев. Я обернулся. Большой орёл сидел в нескольких шагах от меня и тщательно чистил перья. А потом вокруг него образовалась воронка, серая пелена окутала птицу, выросла в размерах — и Диана, в лёгкой курточке и меховых штанах, улыбаясь, помахала рукой.