Вик Разрушитель 7

Гуминский Валерий Михайлович

— И как быть? — растерянно и с тем же с надеждой посмотрел на него смоленский князь. — Скорее всего, наказание будет серьёзным, с какими-то ограничениями. Мы ведь сюда приехали по приглашению Патрикея Ефимовича Голицына. Сыну невесту присматриваем.

— Уж не Арину ли свет Васильевну? — старательно пряча иронию в голосе, «удивился» Мстиславский.

— Её самую, — подтвердил мужчина в своём расстройстве не заметив насмешки. — Но после такого безобразия, боюсь, ничего не выйдет. Да и сам Василий Ефимович не горит желанием отдавать дочь замуж за Ивана.

— Тогда

более чем странно поведение Главы Рода Голицыных, — обронил цесаревич, кивая на прощание Несвицким, и вошёл в апартаменты матери.

Императрица была не одна а с дочерями Юлией и Василисой. «Наверное, учила девочек как правильно сдирать шкуру с провинившихся, — с улыбкой подумал Юрий Иванович. — Судя по их кислым лицам, сие не очень понравилось. Или же мероприятие излишне затянулось».

— Матушка, сестрицы, — поздоровался он с ними. — Надеюсь, вы ничего не успели разрушить, Ваше величество? Я даже на улице ощутил монарший гнев.

— Надоели эти обалдуи, — помахивая веером с драконами и лотосами раздражённо проговорила императрица, сидя в кресле. — Ведь сказано было русским языком, что следующая выходка отправит их в кадетский корпус.

— Жаль парней, там с них стружку спустят, — задумчиво произнёс цесаревич, с осторожностью подходя к разбитому окну. Осколки в помещении уже успели убрать, ветерок радостно врывался внутрь и шевелил ажурные шторы.

— Спустят, ага, — фыркнула Василиса, сидевшая на диване и рассматривавшая красочный журнал мод. — Ты бы видел, как Главы извивались перед мамой и пускали крокодиловы слёзы, отмазывая своих отпрысков от наказания. Не удивилась бы, если они на колени встали бы.

— Не встали? — с разочарованием спросил Юрий Иванович.

— Хватило ума, — ответила Юлия красивым грудным голосом, пристроившись за креслом императрицы и ловкими движениями массажировала ей шею и плечи. — А то бы мама точно наказала бы идиотов.

— С ума сойти! — цесаревич уселся напротив матери. — Как же ты отказалась от своих угроз?

— Думаешь, слабину дала? — недобро усмехнулась Анастасия Павловна, — слово не держу? А я по-другому решила. С каждого Рода откупная пойдёт, а чтобы впредь следили за своими великовозрастными обалдуями, займутся обустройством Бобрового острова. В наказание.

— Сурова ты, мама, — удивился цесаревич. Остров Бобровый торчал как бельмо на глазу у местных жителей и считался странным, таинственным и неприятным для посещения. Западная часть его с небольшим озером посреди была вотчиной бобров, которых развелось видимо-невидимо. Следы их зубов встречались на всём острове, хотя восточная его оконечность постепенно осваивалась людьми, проводившими здесь выходные дни. Барбекю, шашлыки, «дикий» пляж — всё это привлекало москвичей, что неизбежно вело к столкновению с частичкой живой природы. Да и неуютным он был, этот остров. Какая-то неприятная атмосфера, неподвластная разуму, витала над ним. — Да там же столько средств вложить надо, чтобы получилась конфетка.

— Так пусть стараются, — удивлённо вздёрнула правую бровь императрица. — Дала им срок два года. План должны предоставить мне не позднее осени. Не успеют — детишки

пойдут служить. Будьте добры пять лет долг родине отдать.

— Без ландшафтников не обойтись, — всерьёз заволновался за три московских рода Юрий Иванович.

— А тебе-то что с этого, Юра? — хмыкнула Василиса. — Не наша проблема. Пусть нанимают «земных» магов. У нас они, кстати, есть. Можем в аренду отдать.

— Ну да, тоже правильный ход, — похвалил цепких родственниц Мстиславский. — В приёмных покоях Несвицкие маются. Ждут своего наказания? Специально маринуете?

— Каждый проступок, даже по незнанию, не освобождает от ответственности, — чуточку перефразировав известное изречение, ответила Анастасия Павловна, не открывая глаз. — А уж Несвицкие должны вести себя осторожно, раз уж приехали в Москву.

— Ты подумала о том же, что и я? — с интересом посмотрел на неё сын.

— Откуда мне знать, о чём ты думаешь в этот момент? — императрица открыла глаза, похлопала ладонью по руке Юлии. — Достаточно, дочка. Мне уже лучше.

— Князь Григорий хочет женить Ивана на Арине Голицыной.

— Красавчик! — выдохнула Василиса. — Арине могло повезти…

— Могло? — заинтересовался Юрий Иванович оговоркой.

— Мама против, — ответила она с готовностью.

— Своими руками усиливать провинцию такой фигурой как Патрикей Голицын? — матушка легко поднялась с кресла, не прибегая к помощи дочери. — Я ещё не сошла с ума. Пусть женится, только не на Арине. В столице есть много красавиц из старинных родов, не обязательно княжеских… Кто там у нас уже созрел?

— Нина Захарьина, Анжелика Салтыкова, Галя Морозова, Аня Беломестных, — с готовностью перечислила Василиса. — И это только навскидку. Если надо, могу полный список Григорию Кузьмичу предоставить.

— Ещё чего! — фыркнула императрица. — Полный не надо, а только тот, который нам выгоден.

Юрий Иванович понял, что попал на собрание сводниц и поспешил ретироваться. Но напоследок предупредил:

— Захарьину и Салтыкову из списка вычеркните.

Видимо, в его голосе прозвучали такие нотки, что даже матушка не посмела возразить, только едва заметным жестом руки показала своё согласие.

Выйдя в приёмную, он ободряюще кивнул Несвицким, продолжавшим париться в строгих костюмах в душной комнате. Намеренно или специально, кондиционер здесь не включили, а значит, эта оплошность входила в отлаженную систему «маринования». Интересно, матушка действует в согласии с отцом или сама сообразила, как поступить со смоленским князем, своеобразно наказав его?

Интересно, как? Он бы, к примеру, действительно волевым решением женил парня на какой-нибудь родовитой дворянке, но не княжеской крови. Унижение или намёк? Ну, это с какой стороны посмотреть.

Зазвонил телефон.

— Ты где? — спросил император, когда Юрий Иванович поднёс аппарат к уху. — Давай ко мне. Консультационная группа князя Мамонова уже подъехала. Здесь будет куда интереснее, чем в материнских кулуарах.

Примечание:

[1] Кунштюк — фокус, ловкая проделка. Слово пришло из немецкого языка.