Вик
Шрифт:
Я сбилась со счета, сколько раз держала телефон в руке, когда писала текст или когда мой палец зависал над его именем. Просто хочу поделиться с ним, как делала с тех пор, когда мы были подростками.
К сожалению, он больше не был моим, чтобы звонить.
Это было грубо.
Внезапно, после тринадцати лет, я не знала, где я вписываюсь. И это был новый опыт.
Алессио долго смотрел на меня. Я чувствовала на себе его взгляд, пристально смотрящий, ищущий что-то. Я не знала, нашел ли он то, что искал,
— Хорошо, вставай. Мы выпьем кофе и, — его губы скривились, когда он произнес страшное слово, — поговорим.
Он выскользнул из постели, одетый только в серые трусы-боксеры, и, пока он натягивал джинсы, я украдкой достала свой телефон. Он побрызгал себя дезодорантом, прежде чем надеть темно-синюю футболку с длинными рукавами. Когда он наклонился, чтобы обуться, я быстро сфотографировала его задницу и отправила Каре. Он вошел в соседнюю ванную и начал чистить зубы, когда я получил ответное сообщение.
Кара: Мм... это тот, о ком я думаю?
Я: Это так.
Кара: Почему ты меня пытаешь??? Я думала, ты любишь меня! *плачущее лицо*
Кара: Кроме того, ФАП ФАП ФАП ФАП ФАП (прим. — жарг. — звукоподражание сексу, мастурбации).
Я громко расхохоталась, и из ванной выглянула голова Алессио, его рот был белым от пенящейся зубной пасты. Он сделал любопытное лицо, но у него хватило ума не спрашивать.
Я: Надо идти. Мы возьмем кофе. Поговорим позже.
Кара: Расскажешь мне все, сучка. ХО
Я: Всегда. ХО
Когда мы шли по коридору бок о бок, Алессио остановился и заглянул в кабинет своего отца, чтобы сказать ему, куда мы направляемся, и когда дядя Ларедо посмотрел на нас, нежная улыбка тронула его губы.
— Мне нравится. Это здорово. Вы должны проводить время вместе, с семьей.
Пообещав принести ему кофе, когда вернемся, мы сели в черный BMW M2 Алессио и поехали в ближайшее кафе. Усевшись за столик, я сказала Алессио, чего я хочу, и он пошел к стойке, чтобы сделать заказ. Он вернулся со своим капучино и моим латте с лесным орехом, а затем на мгновение вернулся к кассе. Когда он положил передо мной кусок шоколадного торта, я удивленно взглянула на него.
Его плечо слегка дернулось.
— Похоже, тебе сейчас не помешает немного сладкого.
Вялая улыбка растянула мои губы. Это было самой приятной вещью, которую
— Я начинаю понимать, что Кара в тебе находит.
— Нас, — раздраженно простонал он. — Пожалуйста, не начинай. Я не в настроении.
— Я знаю, что причиняю тебе много дерьма. Это именно то, что делает семья, Алессио. — Я поднесла к губам кусочек торта. — Но я говорю серьезно. — Я закатила глаза, словно произнесение этого вслух причиняло мне боль. — Ты хороший парень.
Я видела тот самый момент, когда он признал мою искренность. Он выглядел ошеломленным, когда прочистил горло и издал неуверенный звук.
— Ах… спасибо, наверное, — я почувствовала нечто большее, чем беспристрастность к этому сломленному и израненному человеку.
— Пожалуйста.
Прошло недолгое молчание, прежде чем Алессио заерзал на стуле, поднес кофе к губам и отхлебнул.
— Я слышал, что вчера произошло. — Да, он точно все знал. — Это хреново, даже для такого холодного ублюдка, как я.
Я кивнула на свой торт. Так и было. И я не знала, как сделать это лучше.
Он поставил свою чашку.
— Я удивлен, что все остались целыми.
— Они чуть не поубивали друг друга, — сказала я. — Я думала, Вик оторвет Филиппу голову и помочится на нее.
Алессио нахмурился.
— Ничего нового. Они месяцами грызли друг другу глотки.
На самом деле, годы. Но…
Я обдумала, что он сказал и как он это сказал. Я что-то услышала в этом заявлении.
— Что ты имеешь в виду под «месяцами»?
— Они не ладят. Им, должно быть, тяжело в клубе.
Что простите?
В клубе?
Обе мои брови поднялись, и я пробормотала:
— Прости?
Алессио выдохнул, выглядя слегка расстроенным.
— «Поцелуй Афродиты». Твой бывший жених и твой главный друг работают вместе. — Он недоуменно покачал головой. — Это о чем-то тебе говорит, принцесса?
Меня пробрал озноб, и все мое тело онемело.
Нет. Нет, черт возьми, этого точно не было.
Я спросила очень медленно.
— Вик работает в «Поцелуе Афродиты»?
Мой вопрос мгновенно изменил его лицо. Алессио моргнул, откинувшись на спинку сиденья. Ему потребовалась минута, чтобы сказать:
— Ты не знала.
Динь-динь-динь. Дайте мужчине награду.
У меня пересохло во рту, я едва прохрипела:
— Как долго?
Алессио, понимая, что сказал слишком много, просто пожал плечами.
— Я не знаю.
— Алессио. — Это была просьба, простая и ясная.
Его плечи опустились, и он опустил голову, потирая рукой подбородок.
— Шесть или семь месяцев.
Хорошо. Все в порядке. Не волнуйся, Нас. Будь крутой.