Викинг. Книга 5. Ход конем. Том 2
Шрифт:
– Эфенди, а здесь что? – показал я в направлении заинтересовавших меня дверей.
– О, это сокровищница повелителя, Ваше Величество! – откликнулся визирь.
– Хм, пойдем-ка глянем, что там в моей сокровищнице припасено, – улыбнувшись, посмотрел я на него, – ты бывал там?
– Да Ваше Величество, это незабываемое зрелище. Ведь кроме несметных сокровищ и великолепных произведений мастеров-ювелиров всего Востока, там хранятся священные реликвии дома Османов, мусульман и других народов Писания! – с придыханием ответил Сулейман-паша.
Пары минут осмотра мне хватило, чтобы признать – в словах турка не оказалось ни капли преувеличения. Мне не довелось побывать в музеях Московского Кремля, но, судя по тому, что я слышал об их коллекциях, местная ничем им не уступает, а если учесть религиозную составляющую,
Конечно, времени на принятие взвешенного решения у меня ещё достаточно. Пока известие о падении Стамбула дойдёт до Египта и Персии, пока они соберут армии, пока договорятся кто главный (здесь с учетом религиозных и национальных противоречий есть шанс, что не получится), пока дойдут до Босфора. Но вот какое решение считать взвешенным, это большой вопрос. Желания ввязываться в длительную и бессмысленную, для меня, войну с мусульманами, когда ещё не решен вопрос с Петербургом, у меня не было от слова совсем, но и проявлять даже проблеск слабости в отношениях с этими парнями никак нельзя, сразу сожрут. Хорошо, что на моей стороне водная преграда и господство на море, но и бесконечно держать здесь весь флот я не смогу. В ближайшее время информация о моих делах начнет расходиться по Европе и умные люди смогут сложить два плюс два, а значит не исключен вариант нападения на, практически, беззащитную со стороны моря Скандинавию. Ладно, подумал я, разберемся, не впервой. Нужно для начала решить все вопросы с городом.
Помимо мусульманских святынь, в сокровищнице обнаружились не менее значимые артефакты христиан и иудеев, попавшие к туркам в качестве наследства от Восточной Римской империи. Часть черепа святого апостола Петра, оловянная кастрюля Авраама, посох Моисея, ковчеги с частицами мощей святых, и, безусловно, самый примечательный непосредственно для меня, как Великого магистра Ордена святого Иоанна Крестителя, артефакт – мумифицированная правая рука Иоанна Крестителя в дорогом окладе, которой он крестил Иисуса. Я, конечно, никакого религиозного экстаза от останков человека не получал, но думаю, что братья-рыцари будут в полнейшем восторге.
После таких открытий, осмотр просто огромного количества драгоценностей, в виде золотых и серебряных часов, подвесок, фляжек, подсвечников, кубков икофейных наборов, усыпанных десятками килограмм алмазов, изумрудов, рубинов и жемчуга,уже впечатлял не так сильно. Меня сложно заподозрить в религиозном фанатизме, но абсолютно бесстрастно лицезреть на овеществленную историю нашей части мира, пусть даже приправленную изрядной долей сказок, было невозможно. Поэтому остальные сокровища я осмотрел мельком, хотя и здесь было на чём залипнуть.
Особенно мне запомнились, захваченный султаном Селимом Вторым, роскошный, усыпанный драгоценными камнями, трон персидского шаха Исмаила, кинжал «Топкапы» с огромными изумрудами и золотыми часами на рукояти, изготовленный по заказу султана Махмуда Первого в качестве дипломатического подарка для персидского Надир-шаха, но возвращенный назад в связи со скоропостижной смертью адресата, и, конечно, огромный, с кулачок ребенка «Алмаз ложечника», в оправе из сорока девяти бриллиантов помельче. Этот алмаз по местному преданию нашел в мусоре рыбак и обменял свою находку на базаре, получив за него от хитрого ювелира три деревянные ложки, отчего и получил свое название. Позже, по словам Сулейман-паши, бриллиант приобрел великий визирь Тепеленли Али-паша, заплативший за него сто пятьдесят тысяч золотых монет, а султан Махмуд Второй, после того, как обвинил визиря
Но больше всего меня зацепил, надетый на стойку, комплект позолоченных церемониальных доспехов пропавшего султана Мустафы Третьего, с притороченным на поясе древним мечом основателя династии, являющимся главной реликвией дома Османов, непременным атрибутом и символом воцарения на трон империи каждого нового султана. Сам меч оказался прямым, обоюдоострым клинком из дамасской стали, богато украшенным золотой чеканкой, с изогнутой по восточной традиции рукоятью из золота с драгоценными камнями, в таких же богато украшенных ножнах. Но главным в мече было, конечно, не его историческая или финансовая ценность. Меч был символом власти султана Османской империи, который мне возможно пригодится именно по прямому назначению. Я еще не знал, как именно, но сигнал от подкорки получил и сразу взял на заметку, а остальное проявится по ходу дела. Интуиция меня никогда не подводила.
***
Если уж меня впечатлили артефакты сокровищницы, то, что тогда говорить про Аббаса, который, лицезрев на расстоянии вытянутой руки Знамя Пророка и прочие святыни ислама, тут же рухнул на колени и принялся молиться. Да, с этим нужно что-то срочно делать, ещё раз удостоверился я, приказал удвоить караул и проследовал за Сулейман-пашой в Тронный зал.
В Тронном зале нас встретил не менее вычурный трон, чем тот, который пылился в сокровищнице. Полностью отделанный золотыми пластинами, широченный, словно диван, предмет мебели, оказался подарком правителя Египта султану Мураду Третьему и весил, по утверждению визиря, полтысячи фунтов (почти четверть тонны). Вещица, конечно, понтовитая, но на мой неискушённый взгляд никакой художественной ценности, даже по сравнению с троном в сокровищнице, не имеет. Деревянная лавка покрытая золотом, всегда останется лавкой, сколько бы золота на неё не навесили, зато теперь я знаю из чего будут изготовлены новенькие кресты для Святой Софии и других храмов, которым вскорости будет возвращен их первоначальный вид и предназначение.
Приказав накрыть трон покрывалом, чтобы не отвлекал своим блеском, я отправил визиря с пацаном, который вел себя вполне адекватно ситуации, под охраной в покои султана и дождался когда по центру зала установят большой стол. Разложив на нем план города, принесенный с корабля Аббасом, я оценил масштаб содеянного за сегодня и принялся думать о дне завтрашнем, делая на нем необходимые пометки. Ведь так далеко наши предыдущие детальные планы, по вполне понятным причинам, не простирались.
Глава 3
– Ну что ж господа, благодарю всех за прекрасную работу. По моему немалому опыту, такие сложные планы редко когда удается реализовать без срыва хотя бы на одном участке, но нас эта беда миновала и в этом несомненно заслуга всей армии, от старших командиров до последнего пехотинца и матроса. Этого я не забуду! – начал я совещание, окинув взглядом собравшихся в Тронном зале командиров.
Сегодня я собрал гораздо больше людей, чем в своей каюте на «Троице» двадцать дней тому назад. Кроме прежнего состава, здесь находились командиры и регулярных пехотных полков и сводных флотских подразделений и даже командир наемников сицилиец Сальваторе Гильяно. Младшим командирам места непосредственно у стола с планом, конечно, не досталось, они находились рядом в готовности получить персональную задачу или ответить на вопрос о вверенных им войсках, но и это было не самым важным. Самым важным я считал приобщение к общему делу или, как говорят психологи, заражение общей идеей, моей целеустремленностью, уверенностью в победе и подходом к работе. Ведь взять столицу Османской империи, это даже не полдела. Нужно разобраться, как минимум, с европейскими территориями, а потом всё это сохранить, купировав, как внешние, так и внутренние угрозы, которые несомненно проявятся в огромном количестве. Вот для этого мне и нужны люди, способные действовать самостоятельно, дерзко и инициативно. Флот за время экспедиции уже прошел два этапа расширения, выдвинув на повышение множество способных новых людей, армии же только предстояло это сделать, а значит и собравшихся в зале командиров, практически гарантированно, ждут изменения в служебном положении.