Викинг. Ярл
Шрифт:
Вотан расспрашивал Халта о быте сатов, об их традициях, правилах, об их боге. На тему религии, кстати, у них даже возник спор.
— Подожди! Получается, ваш бог Дункан любит воинов? — уточнял северянин.
— Да! Дункан восторгается доблестью и смелостью. Лучших из лучших он забирает к себе. Колб Стальная рука, Блод-Атай, Костяной лоб — все теперь его воины и командиры. Великая армия Дункана ждет своего часа… — восторженно вещал Халт-Алай.
— Но ты среди них не окажешься? — уточнил северянин,
— Нет. Я не достоин, — сухо и с явной грустью ответил Халт.
— Почему? — удивился северянин. — Ты слабее Блод-Атая, Костяного лба и остальных?
— Нет! — прямо-таки рыкнул Халт-Алай. — Того же Костяного лба я бил много раз, и при желании давно мог прирезать.
— Получается, ты сильнее его?
— И сильнее, и умелее, — кивнул Халт-Алай.
— Так получается, что ты даже больше достоин стать одним из воинов Дункана, чем Костяной лоб?
— Ну… — Халт-Алай был чересчур возмущен и возбужден, при этом накрутил он себя сам.
— Гляди, — хмыкнул северянин, — ты сильнее тех, кого твой бог считает достойными, ты возглавлял других сатов, ты убил множество врагов, ведь так?
— Да, и если я вру — пусть великая степь пожрет… — заорал Халт, но северянин достаточно быстро его перебил, вполне спокойным голосом задав озадачивший Халта вопрос:
— Тогда почему Дункан не примет тебя, как ты говоришь?
— Потому что я проиграл! — буркнул Халт. — Потому что я чуть было не позволил, чтобы меня загрызли ваши псы! Нет смерти позорнее для сата…
— Но там ты и не мог ничего сделать, — вновь перебил его северянин, — даже самый опытный воин не сможет справиться со сворой боевых псов, специально обученных и натренированных убивать врага.
— Дункану все равно, — буркнул Халт.
— Тогда твой бог — просто засранец, — заявил северянин.
— Что? Да как ты смеешь? Дункан… — начал было возмущаться Халт.
— Засранец, засранец, — хохотнул северянин. — Ты был опытным и умелым воином, ты — легенда среди сатов. Ты даже погибнуть должен был с оружием в руках, как воину и положено. Но Дункан все равно тебя не примет? Это справедливо?
Халт хотел было начать спорить, хотел объяснить, что не так, но…в глубине души он был полностью согласен с северянином. В конце концов, те шрамы, которые были на его теле, не они ли являются главным доказательством того, что Халт - великий воин? Сколько врагов он победил? Сотню? Две? И что получается? А получается, что северянин прав — все было бессмысленно, это ничего не стоит для Дункана. А вина Халта только в том, что он попал в ситуацию, из которой просто не мог выйти. Но ведь он и вправду должен был погибнуть на поле брани, так почему же ему теперь не видать Вечной степи?
—
— О том, который позволяет жалкому человеку вроде тебя носить его имя? — усмехнулся Халт.
— Имя нашего бога — Один, а Вотан — имя, которое ему дала небольшая группа воинов. Я же взял это имя случайно.
— Ваш бог должен был тебя наказать за это!
— Но он не наказал. Даже более того, он слышит меня, говорит со мной и помогает.
— Зачем? — удивился Халт.
— Похоже, ему нравится то, что я делаю…
— Ты же самозванец! Назвался именем бога и…
— И громлю сатов, поклоняющихся Дункану, который их ни во что не ставит.
— Лучше так, чем идти в ваш «рай».
— В наш рай? — рассмеялся северянин. — Рай у южан с континента. После смерти наши воины попадают в Вальхаллу.
— Что еще за Вальхалла? — заинтересовался Халт.
— Мир вечного пира и вечной войны, — пояснил северянин, — там все мы вновь живы и сходимся в битве. А к вечеру, когда на ногах остаются лишь сильнейшие, все остальные оживают и идут пировать вместе с Одином и другими богами.
— И что, туда может попасть любой? Неважно, как он жил, кем был?
— Есть, конечно, свои ограничения, — хмыкнул северянин.
— Какие?
— Ну, если ты всю жизнь был обычным фермером и не брал в руки оружие — тебе уготовлен другой мир, не столь веселый.
— А если ты был воином, но тебя загрызли собаки?
— Главное, что ты умер в бою, с оружием в руках. Один не забудет о твоей доблести и примет в свои ряды.
— А если умрешь от старости, ран или болезней? В постели?
— Это у нас называют «соломенной смертью». Таким не видеть Вальхаллы.
— Ха! — позлорадствовал сат. — Получается, ваш бог так же несправедлив, как наш. Я могу быть всю жизнь воином, выжить в боях, но умереть от ран, в них полученных. Ваш Один такой же несправедливый, как и…
— Э нет, дружок! — рассмеялся Вотан. — Если тебя свалила с ног болезнь — все только в твоих руках. Если ты слишком привязан к этому миру — борись за свою жизнь, лечись и надейся, что сможешь оклематься. Если у тебя не получится, то это только твоя вина.
— А какой второй путь?
— Если ты понял, что твои дни здесь сочтены, ты видишь, что угасаешь, ты можешь взять в руки оружие, вызвать кого-то на поединок и погибнуть с честью, в бою.
— Хм… - Халт задумался над всем этим.
— Ваша Вальхалла по твоим словам будет даже лучше, чем наша Вечная степь.
Северянин просто пожал плечами, мол, это уже сам думай.
— Слушай… — несмело начал сат, — а смогу ли попасть в Вальхаллу я?
— Сможешь, — кивнул Вотан, — начни служить Одину, и тогда двери Вальхаллы будут для тебя открыты.