Викинг
Шрифт:
— А если я не позволю?
— Он все равно заберет меня, и я добровольно уйду с ним, но с тяжестью в душе. Ты можешь избавить меня одним словом.
— Ты говоришь добровольно? — проскрипел Аэла, когда дар речи вернулся к нему.
— Да.
— Я полагал, что он овладел тобой насильно, но я все равно был готов принять тебя, как это сделал мой отец, вернув обесчещенную Рагнаром мать. И я не могу поверить, чтобы христианская девушка…
— Можете поверить, — перебила его Моргана. — Он не насильно овладел мной. Я отдалась ему по собственному желанию и с большим удовольствием.
— Фу!
— Какое приданое посылал Родри? — поинтересовался Аэла. — Хотя чего теперь спрашивать?
— Мой отец отправил то, что было обещано. Все захватил мой похититель Хастингс, сын Рагнара. Оге помог мне бежать.
— Из огня да в полымя.
— Берегись огня своего гнева, Аэла. Это адский огонь! — громко сказал Годвин. — Теперь ты знаешь свои потери, пора подумать о прибыли. Забудь оскорбленное самолюбие ради выгоды, которую получит твое королевство и весь христианский мир. Месть Рагнару была целью твоей жизни. Именно твоя ненависть к нему привлекла на твою сторону лордов, которые могли бы поддержать Осберта. Если ты прославишься, как убийца Рагнара, о тебе будут слагать песни во всех христианских странах. Какая невеста с приданым стоит этого?
Аэла огладил бороду. По его глазам невозможно было определить, прислушается он к совету или нет.
Я подумал, что не так уж плохо иметь королю вспыльчивый характер, если он умеет его обуздывать. Я поглядел на его корону, которую когда-то обещал Эгберту. Было ясно, что выполнение обещания может сильно укоротить мою жизнь. Яростному Аэле был нужен мудрый и осторожный советник у трона. Хитрому Эгберту потребовался бы помощник решительный и энергичный. Обе партии стоили бы друг друга.
Он все молчал, и мурашки поползли у меня по спине. Я подумал, что нескоро мы с Морганой попадем на Авалон.
— Годвин сказал мудро, — объявил Аэла. Повернувшись к Моргане, он величественно продолжил: — Так как отсутствует твое приданое, и ты лишилась девственности, то, по условиям договора, я расторгаю нашу помолвку и освобождаю тебя от клятвы.
Дочь Родри кивнула, но не поклонилась.
— А вы, — продолжал Аэла, повернувшись к матери, — вы должны выбрать казнь для Рагнара. Поджаривание на медленном огне? Колесование? Дыба? Мы можем приступить немедленно. Не волнуйтесь.
— Хватит и топора, — вздохнула она, — пускай он умрет не за грех против меня, ведь Бог учит нас прощению, а за преступления против всех христиан.
— Подари ему милосердную смерть, — выкрикнул Годвин.
— Вы оба высказались, как и пристало женщине и монаху, — сказал Аэла задумчиво. — Но я король. Преступников надо наказывать так, чтобы это служило уроком для остальных.
— Король, разреши мне сказать, — обратился темноволосый человек с арфой.
— Говори, Алан.
— Пусть он умрет, сражаясь, как и всю свою жизнь, или моя песня не прозвучит.
— Как это? — спокойно, против моего ожидания, спросил Аэла. — Если он будет в оковах, то это позорный бой, а если нет, то к злу, которое он причинил, добавить еще больше. И все же я послушаюсь тебя, Алан. Что, если посадить
— Нет, пусть он умрет, сражаясь со своим главным врагом.
— С каким? — сверкая глазами, спросил король.
— С морем?
— Море ему скорее друг, чем враг. Но он мог бы сражаться с его обитателями.
Мой лоб покрылся потом.
— Например, с крабами в канаве с помоями? — спросил я.
— Какое великолепное предложение. В стене, выходящей к реке, есть разваливающаяся башня еще времен римлян. Ее основание уже затоплено водой. Мы бросаем в нее тела преступников, воров и шпионов. С приливом туда забираются сотни мелких морских хищников: морских змей, крабов, подрастающих осьминогов и скатов. Сейчас там, наверное, все кишит ими. Угощение бросили всего два дня назад.
Я кивнул, так как голос не повиновался мне. Король задумался, теребя свою золотую цепь. Затем его лицо просветлело и вновь приняло гордое выражение.
— Оге, если станет известно о твоем участии в поимке Рагнара, то у тебя на родине появится много врагов?
— Конечно, — ответил я.
— Я это предвидел. Здесь собрались только истинно преданные мне люди, и они подтвердят всем то, что мы порешим. Мир знает, что Рагнар, бич христиан — наш заклятый враг. Пусть будет так, будто его «Великий Змей» оказался у нашего побережья, чтобы, скажем, произвести разведку перед будущим нападением. А нам удалось захватить всю команду и казнить.
— Слух об этом пройдет далеко, и, возможно, остальные английские короли признают твое превосходство, — сказал один из эрлов.
— А возможно, навлечет целое нашествие викингов во главе с его сыновьями, — предположил другой.
— Пусть приходят, если осмелятся, — хмыкнул Аэла. — Никто не сравнится с их отцом, и потом путь от северных земель до нас слишком далек, чтобы перевезти большое войско.
— А может, Оге, ты сам хочешь покарать его? Это было бы справедливо. Ну что, сжечь его, повесить, колесовать? А может, ты пронзишь его мечом? Или все же живым в воду, на съедение морским тварям?
— Там глубоко?
— При таком приливе футов семь.
— Я отвечу тебе, Аэла, только сперва поговорю с Рагнаром на его языке.
Неожиданно Китти положила свою маленькую желтую руку на мое плечо.
— Что сказал тебе король? — спросила она.
— А твое какое дело?
— Я вскормила тебя и имею право спрашивать.
— Он хочет, чтобы я выбрал Рагнару казнь.
— Прошу тебя, предоставь это право королю.
— Он сам отверг Моргану, так что мне не за что платить ему. А убить Рагнара я могу и должен.
— Умоляю тебя, Оге, откажись, пусть решает король!
— Что с тобой, Китти? Ты забыла канаву с помоями?
— Я прошу тебя на коленях…
Она рухнула на пол. У меня потемнело в глазах, и я один рывком поставил ее на ноги.
— Больше никогда не делай так, — прохрипел я.
— Я только пыталась спасти твою душу от ужасного проклятия.
— Ты можешь мне объяснить, в чем дело?
— Если бы я знала. Я только чувствую опасность, но не вижу ее.
— Что бы это ни было, это моя судьба.