Викинг
Шрифт:
Китти шагнула назад. Я повернулся и обратился к Рагнару:
— Ты помнишь свой удар доской с железным шипом?
— Да, отлично, — улыбнулся Рагнар.
— Этот долг был уплачен, когда тебя на веревке тащили за лодкой.
— Все правильно.
— В самом начале ты купил меня за сломанный моржовый клык, но я думаю, что окупил его, работая в поле.
— Да, сполна.
— Тогда осталось уладить только вопрос с канавой, куда ты бросил меня на съедение крабам.
Говоря это, я словно вновь ощутил ледяное кольцо воды.
— Я готов. — Рагнар посмотрел мне прямо в глаза.
— Все,
— Ты собираешься отправить меня туда живым?
— Конечно.
— В цепях или без?
— Мои руки и ноги были связаны, но если тебя бросить в кандалах, то ты быстро утонешь. Христианские священники назовут это милосердным.
— Мы с тобой викинги. Что нам до христиан? Спроси, есть ли на башне крыша?
Я перевел вопрос Аэле, хорошо понимая, зачем Рагнар задал его.
— Нет, крыша рухнула год назад.
— Крыши нет, — сказал я, — и крылатые создания могут влетать и вылетать свободно.
— Так каково ваше решение? — хрипло спросил Рагнар.
Я старался не обращать внимания на его тон, на капли пота на лице. Я смотрел прямо в его яростные голубые глаза.
— Я не пощажу тебя. Но так уж заведено, чтобы молодой викинг пожелал старому умереть, сражаясь, как бы он его ни ненавидел.
— Истинная правда. Ни друг, ни враг не может пожелать норманну большего.
— Что ж, всякие там скаты и змеи — отвратительные создания, которые питаются падалью, и я не друг им. Так что чем больше их умрет, тем лучше. Я освобожу тебя от оков, бросая туда. Затем я кину тебе какое-нибудь оружие.
— Многие из этих тварей умрут, уверяю тебя, — ответил Рагнар, глубоко вздохнув.
Когда я спросил Аэлу, нет ли где под рукой какого-нибудь ржавого или сломанного меча, он задумался, словно не слыша. За него ответила Энит:
— В моих покоях есть старый меч, принадлежавший деду моей матери. Он наполовину съеден ржавчиной. Зачем он тебе понадобился?
— Чтобы отдать Рагнару для его последней битвы.
— Не думала, что он послужит такому. Но ничего не имею против. Одна из моих женщин принесет его.
Вскоре древнее оружие легло в мою руку. Меч был легок и удобен, а выцветший металл на рукояти вполне мог оказаться золотом. Несмотря на ржавчину, покрывавшую голубоватую испанскую сталь, и деревянную головку эфеса, я подумал, что его нетрудно будет привести в хорошее состояние.
— Мне он нравится, и я бы купил его, будь у меня требуемая сумма, — сказал я.
— Я не продам, но подарю его тебе после того, как им воспользуется Рагнар.
— Мы достанем его, Оге, когда будет отлив, — предложил Аэла. Затем мы вышли на террасу, возвышавшуюся над водой футов на шесть и обнесенную каменной стеной. Одна из башен в самом деле была без крыши, с зияющей дырой внизу. Я подумал, что тут могла бы жить морская ведьма. Забравшись внутрь и посмотрев вверх, мы увидели странное восьмиугольное небо. Прямой солнечный свет редко попадал на воду, но он пробивался сквозь дыру, придавая воде бирюзовый цвет. Поверхность воды была неподвижна, но, вглядевшись, я заметил множество неясных теней у дна. Большинство
— Становись на край, Рагнар, — скомандовал я.
— Я твой пленник и повинуюсь тебе, — ответил он.
— Вряд ли твари нападут на тебя сразу, так что ты успеешь подхватить меч.
— Времени будет немного, — заметил он, вглядываясь вниз, — но вполне достаточно.
— Аэла, ты прикажешь своему оружейнику сбить цепи?
— Да, мои воины будут стоять позади него с копьями. Я перевел это Рагнару.
— В этом нет необходимости, — ответил он. — Мне суждено принять смерть от тебя, и если я стану сопротивляться судьбе, значит, в меня вселился какой-то злой дух и лишил меня разума. Тогда пусть саксонка заколет меня своим кинжалом в спину, чтобы я принял смерть от руки женщины.
Вскоре Рагнара освободили от оков. Никто из стоявших вокруг, даже король, не проявлял нетерпения. Только на дне ямы наблюдалось заметное оживление.
Англы стояли группой, мои спутники выстроились полукругом. Так уж вышло, что мы с Рагнаром оказались бок о бок.
— Прощай, Рагнар Лодброк, — еле слышно сказал я.
— Прощай, Оге Кречет, — ответил он.
— Столкни его вниз, Китти! — Ведь и меня сталкивал в канаву не сам Рагнар, а Отто Одноглазый.
— Один! Один! — воззвал Рагнар, но Китти колебалась, закрыв лицо руками.
— Нет, ты не возьмешь груз на свою душу, — сказал я, поняв ее состояние. — Это моя судьба!
Затем с криком:
— Один! Один! — я столкнул его с края.
Он упал, подняв фонтан брызг. Я быстро опустился на колени и протянул ему меч, держа за клинок. Он ухватился за рукоять и тут же попытался разрезать мне руку. Но я был наготове и со смехом отдернул ладонь.
Теперь ему предстояло заняться собственными делами. Конечно, обитатели дна бросились врассыпную при его падении, но, поскольку такое происходило не впервые, вряд ли кто из них уплыл через пролом совсем. Твари собрались в углах и у стен башни. Когда Рагнар бросился на меня, резкое движение его ног напугало какого-то ската, который нанес удар своим шипастым хвостом, и крик ярости сменился рычанием боли.
Развернувшись, Рагнар принялся наносить удары мечом. Это привлекло остальных, и даже вялые морские угри бросились вперед. Движения Рагнара становились все резче и резче, но после каждого нового удара, убыстрялись и движения его врагов.
Вода вокруг викинга так и кишела разными тварями, но была еще достаточно прозрачна, чтобы мы видели все происходящее. Постепенно вода начала краснеть, однако по-прежнему то тут, то там показывались жадные рты, рвавшиеся к человеку.
Рагнар перестал рубить мечом и стал бить им, как копьем. Острие метнулось в самого большого ската и распороло его пополам. Хищников стало столько, что ни один удар меча не пропадал даром. Вода замутилась от холодной рыбьей крови. Теперь уже ничего нельзя было разглядеть, и только кровавые водовороты да волны, вскипавшие вокруг, говорили о яростной схватке. Но, конечно, главным свидетельством битвы была косматая голова Рагнара и его обнаженные плечи, покрытые сплошной сетью ран, да могучие руки, все еще разящие врага.