Викинг
Шрифт:
Изготовленную таким образом стрелу с кремневым наконечником он тут же испробовал: убил зайца на расстоянии пятидесяти метров. Правда, из собственного лука.
Результатом этой благотворительной деятельности стало то, что викингов больше не воспринимали как врагов, и вокруг склонных к педагогической деятельности хирдманов постоянно терлись местные, готовые чем-либо угодить или чему-нибудь научиться. Смерть сородичей от мечей пришельцев дикари не воспринимали как нечто плохое. Они сами напали, их убили. Вдобавок пожалели: убили
Здесь обычно так и делалось. Наткнется одна группа диких на другую – и сражаются до полного истребления мужчин одной из сторон. Мальчиков старше пяти лет тоже убивают. И стариков со старухами. Оставшихся присоединяют в своей группе.
Так и живут.
Что дикари умели делать лучше хирдманов, так это прятаться или подкрадываться. Викинги в этом деле тоже были мастаки, но местные – лучше. Санёк с удовольствием научился бы так же. Даже некоторые приемы подсмотрел, с постановкой ноги например. Но главное было в том, как дикари двигались. Бесшумно и мягко, но не непрерывно. Сделает полшага и замрет. Потом еще полшага. И все время следит за жертвой. Только та отведет взгляд, дикарь отлипнет от дерева – и уже в другой позиции.
Мастера.
А викинги расслабились. Жизнь легкая и приятная. Во всех отношениях. Опасностей нет. Поклоняются как богам, что тоже приятно щекочет самолюбие.
Так что, когда ярл собрал хирдманов и объявил: «Через три дня уходим», – многие огорчились. Но, понятное дело, возражать не стали.
– Мы должны отобрать трэлей, которых возьмем с собой, – сказал Хронир. – Кетильфаст, займись.
– Ярл, я не уверен насчет трэлей, – пробасил кормчий.
– Что так? – нахмурился ярл. – Чем они плохи? Сильные, здоровые, покорные, что тебе не нравится?
– Всё так. Сильные, здоровые, покорные… Но – покорные нам. Я бы не назвал их мирными людьми. И они любят свободу.
– Думаешь, будут бунтовать?
– Думаю, они способны на большее, чем стать рабами. Некоторые из них – точно. Они смышленые, быстро учатся, довольно послушны и при этом умеют убивать.
– Говори прямо, Кетильфаст! – потребовал ярл.
– У нас мало людей, – сказал кормчий. – Мы можем купить драккар, но нам некого сажать на румы. Эти дикари сильные. Их можно научить воевать, я уверен. И они смогут грести.
– Они – трусы, – брезгливо произнес ярл. – Когда Ворчун резал их сородича, они отворачивались и плакали.
– Они не привыкли. Зато тот, кого резал Ворчун, разве он попросил пощады?
– Да он орал так, что я едва не оглох! – вмешался Ворчун.
– Орал, но не плакал и не умолял. Они признают силу, ярл. И не чувствуют себя сильными. Мы сделаем их сильными. Дадим наши имена, научим языку, научим держать строй. И они будут верны тебе, ярл. Вернее, чем те, с которыми ты сговоришься на знакомых землях. Эти не уйдут. Некуда им уйти будет.
– Он дело говорит, – поддержал кормчего
– Точно? – прищурился Хрогнир.
– Ну… несколько слов, – смутился Лапа. – Ну и что? Выучили десяток слов, значит, смогут говорить по-нашему.
– Моя собака тоже знает с десяток слов! – подал голос Торфи.
– Ха! Не знал, что твоя собака умеет разговаривать! – развеселился Свиди.
– Да моя собака…
Ярл поднял руку, и наступила тишина.
– Торд Сниллинг, что скажешь ты?
– Слова Кетильфаста стоят того, чтобы к ним прислушаться, – неторопливо произнес скальд. – Как и все, что он говорит. Думаю, нам стоит отобрать десяток диких и взять с собой. И пообещать, что мы сделаем из них воинов. Таких же, как мы. Но отбирать следует очень тщательно.
Годных к делу мужиков и парней на стойбище имелось двадцать пять… ммм… экземпляров.
И примерно столько же подростков, которые через два-три года войдут в подходящий возраст. Но эта категория не рассматривалась. Силенок не хватит весло ворочать, особенно в непогоду.
Годных к «призыву» собрали на площади.
– Мы уходим, – сообщил ярл. – Кто хочет пойти с нами? И стать таким же сильными, как мы? – Подумал немного и добавил: – Или умереть с честью.
Слово «честь» он сказал по-скандинавски, поскольку в местном языке его не было. Но подумал и «перевел»:
– …умереть хорошей смертью.
Восемь человек вышли практически сразу, не раздумывая. «Самые молодые», – заметил Санёк.
Остальные колебались. В таких условиях ни о каких испытаниях и речи не было. Что делать? Забирать еще троих насильно? Да и среди добровольцев была парочка явных «задохликов».
Ярл задумался… Но додумать ему не дали. Со стороны реки примчался Ворчун, который в свободное время (а его было много) продолжал развлекаться мытьем золота. За Ворчуном – трое местных подростков волокли сеть.
– Что? – спросил ярл.
– Лодки, – выдохнул Ворчун. – Много. Идут вверх по течению.
Местные подняли крик, на который ярл не обратил внимания.
– Далеко? – деловито спросил он.
– Думаю, с полчаса, никак не меньше.
– Всем – облачаться к бою, – скомандовал Хрог-нир. – А потом сходим, поглядим, что это за гости незваные.
Санёк надел доспехи, затянул ремешки, попрыгал, чтоб правильно улеглось, проверил меч, копье… Лук брать не стал. Он – нелучший стрелок в команде. Другие используют стрелы более эффективно.
Закончив (одним из последних), вышел наружу и увидел картину повального бегства. Дикари уходили в лес. С детьми. С корзинками, с мешками…
В стойбище остались две старухи и мужчины, да и то не все. Человек пятнадцать. Явно тоже готовые к бою. У каждого – копья с обожженными или с каменными наконечниками и пара топориков.