Викинг
Шрифт:
«Если его отмыть и одеть в костюм – хоть в фотомодели», – подумал Санёк.
Бац! И дикарь опять на земле.
– Встать! На меня смотреть!
Дикарь смотрел.
Бац!
– Встать!
Поднялся.
«Хорошо удар держит», – подумал Санёк. Рука у кормчего тяжелая.
Кетильфаст замахнулся… Дикарь не зажмурился и не попробовал увернуться. Стоял, смотрел…
– Годен, – кивнул кормчий. – Так, вы… Ко мне подошли! Вас двое. Возьму одного. Деритесь!
Дикари неуверенно посмотрели друг на друга.
– Деритесь! – рявкнул кормчий. – Или оба – туда. К женщинам.
Один решился. Схватил второго за плечи, попытался завалить.
– Отпустить!
Кетильфаст взял два местных копья, обрубил обожженные наконечники, бросил дуэлянтам:
– Деритесь!
Тут дело пошло активнее. Оба принялись лупить друг друга палками. Фехтованием здесь и не пахло, но кровь появилась почти сразу. Наконец один удачно ударил, и второй свалился. Первый тут же подскочил и уперся тупым копьем ему в живот, пытаясь провертеть в нем дырку. Совсем озверел: рожа в крови, рычит. Второй тоже не сдался. Очухался немного, вцепился в палку, рванул на себя, пнул первого в пах, вскочил и принялся дубасить противника по голове.
– Остановились! – гаркнул Кетильфаст.
Ноль внимания.
– Сандар!
Санёк сообразил, что от него требуется. Но суетиться не стал. Подошел не спеша и четко врезал кулаком в основание черепа.
Готов. Его соперник распрямился и вознамерился пнуть соплеменника. Этого Санёк бить не стал. Просто оттолкнул так, что дикарь отлетел шагов на десять и плюхнулся в пыль. Ему изрядно досталось.
– Беру обоих, – сказал Кетильфаст.
– Ты же сказал: одного, – напомнил ярл.
– Не могу выбрать, – ухмыльнулся кормчий. – Так. Ты! – Он указал на следующего кандидата.
– Нет, – уронил ярл.
– Почему?
– Он мне не нравится.
– Понял. Тогда давай ты, – кивнул Кетильфаст другому дикарю. – Сюда!
Кормчий испытывал каждого по-разному. Саньку показалось: у него есть система. И чуйка. Одного проверял на храбрость. Другого на выносливость. Третьего на агрессивность. Санёк подумал: пока все они отдыхали, Кетильфаст присматривался. Вероятно, заранее решил, что наберет из местных будущих бойцов. И уже примерно знал, кто чего стоит. Задержка вышла с последним, десятым. Кетильфаст опробовал троих и взял четвертого.
Все. Отбор закончен. Десять счастливчиков, больше половины – с разбитыми рожами, гордо посматривали на соплеменников. Бывших соплеменников.
«Все – молодые, – подумал Санёк. – Самому старшему – где-то двадцатник».
Позже выяснилось, что он ошибся. Самому старшему было восемнадцать. Дикари взрослели рано.
Теперь в дело вступил ярл.
– Вы – мои, – произнес Хрогнир, тщательно подбирая слова, потому что местный язык богатством не отличался. – Моя собственность. Как этот топор. Я научу вас чтить наших богов. Я научу вас говорить по-нашему. Научу драться по-нашему. Кто-то из вас умрет. Кто-то получит наше имя. Правильное имя. Его надо заслужить. Показать себя в бою. Пока его получит только один из вас. Ты! – Он указал на дикаря, который пробил копьем бедро чужаку. – Твое имя отныне – Дарри. Это значит «копье». Повтори, как тебя зовут!
– Дарри… – неуверенно произнес новобранец.
– Очень хорошо. Теперь тебя будут так звать все. У остальных имен нет. Их будут звать – «ундрипе», что значит – недозрелый. Хочешь получить имя – сделай важное. Храброе. Сильное. Важное. – Подумал немного и добавил: – Мы будем здесь три дня. Будем вас учить. Около нашего дома лежат вещи
Новобранцы сорвались с места и побежали. Некоторые – прихрамывая. Но счастливые. Они не знали, что с этого дня у них начался ад.
Что скверно: Санька ни на минуту не оставляли одного. Если он собирался в лес, за ним непременно увязывался кто-то из викингов. Или ярл находил ему специальное задание. Или его отправляли на охоту. Последнее было гуманитарной помощью. В поселке оставалось едва ли с четверть от первоначального количества мужчин. Ловить рыбу могли подростки, собирать орехи и ягоды – женщины. Они же занимались заготовками: вялили, коптили, консервировали в горшках ягоды. Гончарное ремесло уже освоили многие. Очень примитивное, конечно, но лучше, чем ничего. Еще ярл подарил им два мешка трофейной соли, а Медвежья Лапа, который опекал дикарей с особенным удовольствием, красивых девушек в первую очередь, показал, как засаливать рыбу и мясо. Осталось только это самое мясо добыть. Кое-что попадалось в силки, что-то добывали аборигены с помощью своего примитивного оружия, но завалить по-настоящему весомую дичь… Их для этого осталось слишком мало.
Ярл прикинул: чтобы пережить зиму, им понадобится четыре-пять тонн мясопродуктов. Количество внушительное, но только на первый взгляд. Лосиха, которую убили Свиди с Саньком, чистого мяса и жира дала больше полутонны. Но Дахи, с которым Санёк обычно ходил напарником, предпочитал кабанов.
– Сало, – говорил он, – хранится лучше и сытнее, чем мясо.
Технология охоты была простой. Брали два трофейных челнока, пару диких для переноски, вернее, волочения тяжестей и отправлялись вверх по течению. Челноки, кстати, были отличные: легкие и довольно прочные, хотя сделаны из самой обычной коры. С остойчивостью, правда, дела обстояли не очень, но можно было приноровиться. С нормальными веслами, а не с супомешалками, которыми пользовались чужие, челноки бежали вверх только так. Санёк даже внес усовершенствование: попросил Вигфуса Лысину сделать ему весло на манер байдарочного. На байдарках и на каяках он ходил в походы еще в миру.
Лысина сделал. Он вообще любил мастерить новое, а топором орудовал как художник – кистью. Управился меньше чем за час. Правда, середину весла пришлось обмотать кожей: это оказалось быстрее, чем полировать.
С байдарочным веслом дело вообще пошло на лад. Санёк погонял челнок во всех направлениях, убедился, что скорость и управляемость – замечательные. Глядя на него, Дахи тоже захотел новую приблуду. Топором он владел не хуже, чем Лысина, поэтому прибегать к посторонней помощи не стал.
Но – к охоте. Выглядело это так. Поднимались вверх, Дахи высаживался и искал свежие следы кабанов. Не находил – шли дальше. Находил – выгружались, затаскивали челноки на песок и шли по следу. Людей здешние кабаны не боялись совсем. Подпускали довольно близко, шагов на двадцать, и только потом секач атаковал. Без страха. А чего бояться? Копьецом местным шкуру и калкан однозначно не пробить.
Очень удобно. Санёк и Дахи метали в свиней копья шагов с тридцати. Потом принимали секача на охотничье, с поперечиной, копье. Санёк держал, Дахи рубил сбоку. Пять-шесть ударов – и кабан валился с разрубленным позвоночником. Местные тем временем ловили поросят. Те, как правило, не убегали далеко от маток. От заготовителей уходили только подсвинки. Ну и ладно.