Викинги. Быт, религия, культура
Шрифт:
Процедура подачи иска перед тингом, вероятно, в разных регионах была различной. Лучше всего нам известно, как это происходило в Исландии, и здесь мы вкратце об этом расскажем. В случае убийства родственники убитого в первую очередь решали, кто из них будет истцом, или, если ни один из них не считал себя способным справиться с этим делом из-за отсутствия юридических знаний или влиятельных знакомых, должны были просить кого-нибудь действовать от их имени. Далее, жалобщик должен был отправиться в дом убийцы в определенный законом день, провозгласить обвинение перед свидетелями и потребовать, чтобы он явился перед тингом. Личность убийцы, как правило, была известна, поскольку он должен был объявить о факте убийства, как только оно случилось, поскольку если он этого не делал, то обычное, непредумышленное убийство превращалось в тайное убийство из-за угла — самое позорное преступление.
До начала следующего тинга как истец, так и ответчик старались получить как можно более широкую поддержку среди своих родственников и друзей, а также добиться поддержки вождя. Если двое противников были дружинниками разных вождей, то каждый мог автоматически рассчитывать на то, что господин ему поможет, но если оба служили у одного и того же человека, то одному или другому приходилось искать поддержки в другом месте — если только, конечно, они не просили его выступить в качестве судьи описанным выше образом. Иногда велась и закулисная борьба за то, чтобы дело слушалось на одном тинге, а не на другом, поскольку было более выгодно, если дело слушалось там, где у человека имелось много друзей. Если сами тяжущиеся были вождями, то они добивались того, чтобы на тинг их сопровождало как можно больше вооруженных дружинников.
Добраться до самого тинга само по себе могло оказаться проблемой: противники могли силой мешать друг другу проехать туда, поскольку считалось, что тот, кто не являлся на тинг, проигрывал дело. Оказавшись на месте, истец и ответчик должны были облечь свои жалобы в сложные юридические формулы (одна ошибка в изложении могла провалить все дело!) и каждый должен был предоставить «свидетелей». Это не были свидетели в современном смысле слова, а просто соседи, которые были готовы поклясться, что, по их мнению, все сказанное — правда и что каждый шаг в юридической процедуре выполнен правильно. Жалобу выслушивала коллегия из 36 «судей», функции которых были примерно теми же, что и у современных присяжных, — они не должны были вести следствие или обладать какой-то особой юридической подготовкой: их делом было просто вынести решение в пользу той или другой стороны. «Судьи» назначались председательствовавшими на тинге вождями: на местном исландском тинге три ближайших вождя назначали каждый по 12 судей. Однако на альтинге этим занималось большее число вождей, так что каждый назначал меньшее число судей, поскольку и здесь всего их было 36. Именно поэтому для каждой стороны было жизненно важно обеспечить себе поддержку. Фактически суды были лишь слегка замаскированной проверкой сил истца и ответчика, и если ни одному не удавалось подловить другого на какой-либо юридической тонкости, то на судей почти всегда влияла та поддержка, которой могла заручиться та или другая сторона, и особенно отношение к делу вождей, которое, конечно, было всем известно. Нередко, несмотря на все законы о соблюдении мира, судьи, запуганные открытой демонстрацией силы, расходились, не вынеся никакого решения.
Жалоба истца в основном представляла собой простое обвинение в убийстве. Обвиняемый пытался защищаться, утверждая, что погибший так спровоцировал его своими предшествующими нападениями или оскорблениями, что убийство было вполне оправданным и за него не следует ни платить штраф, ни нести наказания. Если судьи с ним соглашались, они объявляли, что на время убийства убитый был «нечистым» и что его родственники не могут требовать возмещения. Если же они вставали на сторону истца, то могли наложить на ответчика такое же изгнание, как нередко делали третейские судьи, но чаще налагали более жестокое наказание — ставили убийцу полностью вне закона.
Человек, оказавшийся вне закона, не имел никаких прав. Его собственность переходила к тому, кто подал на него в суд (причем определенная доля отходила к приговорившим его к изгнанию судьям). Любой, кто хотел, мог убить его безнаказанно, и его родичи не могли требовать за это никакого законного возмещения (хотя имели право мстить по личной инициативе). Теоретически, никто не должен был помогать изгнаннику или прятать его. Единственным выходом для него было покинуть страну или спрятаться в лесу или каком-нибудь диком месте и жить разбоем. Но на самом деле все было не так страшно. Наблюдать за исполнением приговора должны были личные враги приговоренного: им поручалось прийти, силой захватить его дом и имущество и, если возможно, убить его на месте. Если истец не мог найти желающих поддержать его в этом деле, то друзья изгнанника могли помочь ему выбраться из страны или найти себе убежище в доме могущественного покровителя, а то и вообще остаться в собственном доме, полагаясь на свою популярность среди местного населения. Конечно, если его преступление привело общественность в ужас, то у него было меньше шансов уйти. Как правило, преступников, к которым относились с презрением — воров или колдунов, занимавшихся черной магией, — ловили й казнили без лишних проволочек, как только суд выносил приговор. Однако тот, кто был приговорен за обычное убийство, вполне мог с помощью родных и друзей начать новую жизнь в другой стране.
Глава 8
ИГРЫ, ИСКУССТВО И ПОЭЗИЯ
Если верить Тациту, то в римскую эпоху у германских племен был только один вид общественных развлечений, без которого не обходилось ни одно собрание, —
Однако, если в эпоху викингов воинские ритуалы были почти забыты, воинское искусство продолжало существовать. Снова и снова мы читаем о чудесах силы и ловкости и о популярности состязаний, которые требовали всех этих качеств. Например, борьба требовала огромной физической силы наряду с ловкостью и хитростью; в плавании скорость ценилась меньше, чем умение утащить врага на дно и держать его под водой, пока тот не потеряет сознание, не испытывая при этом необходимости самому глотнуть свежего воздуха. Очевидно, что все эти навыки могли пригодиться в сражениях на земле или на море, и чем больше насилия было в таких спортивных соревнованиях, тем больше они нравились публике. Говорят, что изгнанник Греттир однажды присоединился к группе борцов, разрешил двум самым сильным из них напасть на него вместе и разобрался с ними так грубо, что все трое были в крови и в синяках. «Люди очень радовались такой потехе, и когда борьба их кончилась, все их благодарили». Даже сравнительно безобидная игра в мяч нередко бывала очень грубой и часто кончалась дракой или кровной местью (хотя, конечно, саги могут создавать у нас ошибочное впечатление — ведь события, которые не приводили к беде, и не должны были быть частью сюжета саги).
Агрессивность викингов нередко подогревалась тем фактом, что честь воина зачастую зависела от успеха в таких состязаниях. Это касалось даже лошадиных боев, которые пользовались такой популярностью в Норвегии и Исландии: чем более ожесточенно жеребец лягался и кусался, тем больше славы выпадало на долю его владельца. Лошадиные бои были очень древним видом спорта: он показан на относящемся к VI веку шведском камне из Хаггебю (рис. 75); первоначально они могли быть частью культа бога плодородия Фрейра (которому были посвящены кони), и в более недавние времена в Норвегии их связывали с праздником урожая. В 1618 году один норвежский епископ писал: «На день святого Варфоломея собирается целая толпа людей с лошадьми со всей округи, и лошадей парами заставляют кусать друг друга; и думают, что если лошади с готовностью кусают друг друга, то урожай будет хороший, если нет — то не будет».
Саги дают выразительную картину лошадиных боев в Исландии. Жеребцов выводили на луг, где собирались толпы зрителей. Здесь же находились стреноженные кобылы, что должно было возбуждать жеребцов. Их выпускали парами, и рядом с каждым конем бежал человек, вооруженный палкой, чтобы погонять коня, если тот начинал уступать. Запрещалось использовать палку против лошади противника, но, конечно, это правило часто нарушалось. Типичен в этом отношении эпизод из «Саги о Торстейне Битом»:
«Торстейн и Торд сговорились устроить бой молодых коней. Во время боя конь Торда плохо кусался. И вот Торд, когда ему показалось, что конь его сдает, сильно ударил по морде коня Торстейна. Увидев это, Торстейн тоже ударил коня Торда, еще сильнее, и конь Торда пустился бежать, а люди все заулюлюкали. Тогда Торд стукнул Торстейна шестом, и удар пришелся в бровь, так что глаз весь заплыл». [29]
29
«Сага о Торстейне Битом» цитируется в переводе O.A. Смирницкой.
Судя по всему, лошадиные бои в Исландии проводились регулярно, в определенных местах и в определенное время, например после тинга; иногда на тингах происходили и другие состязания. Известен случай, когда были выбраны соперники, представлявшие определенные области. В более поздние времена в Норвегии между соседними областями существовало ожесточенное соперничество. Здесь за лошадиными боями следовали дикие скачки на неоседланных конях; ездоки стегали не только коней, но и друг друга и нередко для впечатляющего финиша заставляли своих коней вспрыгнуть на скалу. Исландцы, наоборот, не слишком увлекались скачками, и упоминания о ставках на победителя в этом или каком-либо другом виде спорта исключительно редки.