Викинги

Вебер Патрик

Старческий палец двигался вдоль изгибов рисунка змеи, выбитого на каменной плите. Иногда он почти останавливался, потом бежал дальше еще быстрее. Иногда возвращался назад, как бы подчеркивая некоторые слова и знаки.

— Видишь, Скирнир? — сказал довольный старик. — Наши предки имели мудрость выбить для вечности законы нашего народа. И прежде всего — на этих священных камнях, растущих из чрева земли.

По всей плите вилась огромная змея, и все ее тело, как чешуя, покрывал долгий ряд рун. Старому Сверре никогда не надоедало глядеть на этот памятник знаний и мудрости его предков. Каждый знак, написанный

на плите, он знал наизусть, но все равно всякий раз непременно читал и расшифровывал их, словно впервые увидел. Сверре знал, что магическая сила письма возобновляется и поддерживается чтением. Для того, кто ведает тайной рун, они сильнее любого топора, жгучее самого большого костра, острее самого острого лезвия. С течением лет люди Севера понемногу стали терять ключи к их разумению, но пока жив Сверре, это искусство еще не погибло.

— И что же означают эти руны? — спросил Скирнир не без раздражения. — Тут есть тот замечательный закон, о котором ты мне толковал?

— Хи-хи-хи, — рассмеялся Сверре слабым голоском. — За что люблю тебя, Скирнир Рыжий, — ты не утратил ни одного из пороков, в которых упрекают наш народ. Ты упрям, как осел, зол, как бешеный пес, и нетерпелив, как жеребец перед случкой. Такие люди, как ты, напоминают нашим, каковы они на самом деле. Даже боги должны быть тебе благодарны за то, что ты для них делаешь. Ладно, я отвлекся.

Сверре опять подошел к каменной змее. Он прищурился сперва немного, потом сильнее и, наконец, совсем закрыл глаза. Потом начал что-то шептать…

— Чтобы вернуть порядок в мире, пойди на последнюю жертву. Вождь должен быть принесен к алтарю Тора и там пролить свою кровь. Тогда все встанет на место на земле и в преисподней.

Скирнир внимательно выслушал слова старого Сверре. Он еще немного подумал, но мог обойтись и без этого. Он и так хорошо понял смысл закона, дошедшего из глубины столетий, из дремучих чащ Норвегии.

— Последняя жертва? — переспросил он. — Стало быть, в жертву должно принести вождя. Он будет довольно наказан за измену, если напоит своей кровью Молот непобедимого Тора.

— Это я и говорю, — лукаво ответил Сверре. — Ты истый викинг, Скирнир. Да, ты упрям, жесток и нетерпелив, но когда с тобой говорят предки, ты умеешь слушать и ждать. Это и есть тот самый закон, который позволит нам отвратить бедственный жребий от нашего народа. Он дает нам ключ к порядку против хаоса.

Рыжий гигант задумчиво погладил бороду. Он решился.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Скирнир, — сказал старый мудрец. — Но будь осторожен. В этом законе нигде не сказано, что боги будут хранить тебя. Никто не знает причин их поступков, и никому отчета они не дают.

— Не бойся, — ответил богатырь, встав у порога хижины Сверре Премудрого, — тебя никто не тронет. Ты сделал свое дело законника, и о нашей встрече никто не узнает. Но каменная змея будет разящим орудием моего мщения и торжества богов!

Скирнир поворотился спиной к старику, но тот еще его окликнул:

— Скирнир, подожди!

— Что такое?

— Не хочешь ли поглядеть на мою книгу? Я уже почти закончил работу, о который ты просил меня.

Скирнир снова закрыл дверь. Он явно не ожидал того, что сказал ему Сверре.

— Почти закончил? — радостно воскликнул он. — Но как это может быть? Ведь

эта работа очень долгая и трудная.

— В мои годы сон нейдет, — ответил Сверре, прибедняясь.

Он подошел к деревянному пюпитру, іїа котором лежал

толстый том, переплетенный в кожу, с трудом поднял этот том и показал своему гостю.

— Вот книга — другой такой нет, — проговорил он с гордостью. — Скоро у тебя будет единственное на всей земле Евангелие, написанное рунами.

— Потрясающе! — сказал Скирнир, осторожно перелистывая страницу за страницей. — И тогда все эти евангелисты, что разнесли ложь о сыне плотника, будут в нашей власти. Магия рун навеки покончит с баснями Евангелий…

— Погоди, викинг, погоди! — хрипло воскликнул старик. — Не такое простое у нас дело. Это правда, мы можем полагаться на волшебную силу рун, но прибегать к этой магии надо с умом и с большой осторожностью. Иначе она может обернуться против нас. Не забывай: власть рун безгранична. Она позволяет нам раскрывать глубокие тайны, предохраняться от них, даже обращать в ничто. Но постепенно и осторожно.

Скирнир слушал законника, но невольно продолжал читать страницы, покрытые письменами викингов. К собственному удивлению, эти постыдные слова теперь его изумляли. Подобные письменам на длинной каменной змее, они перетекали со страницы на страницу, повествуя о нагом боге, пригвожденном к кресту, который имел слабость думать, что способен противостоять могучим владыкам Ас-гарда и Митгарда.

— Торопись, Сверре, — сказал богатырь, осторожно закрывая книгу. — Твоя работа очень нужна нам. Наконец-то мы сокрушим их кумиры и заставим почтить наших богов как они того заслуживают. Я горжусь тобой!

Закрыв дверь за рыжим гигантом, Сверре еще раз тихонько хихикнул. Он с гордостью посмотрел на Евангелие, лежащее на пюпитре, и подумал: если позволят глаза, надо сейчас же переписывать дальше.

Книга пятнадцатая

Как проклинал он море, пока доплыл! Лорд Гарольд всегда ненавидел разнузданные валы, дикие водовороты, брызги соленой воды в лицо, а главное — ужасное чувство, когда корабль подкидывает на волне и твой желудок подкатывает к горлу. Он был из тех людей, которые считают так: для суши созданы одни, для моря — другие. И Гарольд раз навсегда выбрал сушу.

Слава Богу, когда приставали к нормандскому берегу, море стихло. И разбойников на большой дороге, пока лорд Гарольд скакал во весь опор к замку герцога Рольфа, которого здесь кое-кто называл Роллоном, бояться тоже не приходилось.

Поручение ему было отдано четко. Его никто никак не должен был увидеть — все надо было делать в совершенной тайне. К счастью, он мог полагаться на помощь двух посланцев герцога: они вели его лугами, в стороне от слишком оживленных дорог.

Когда их маленький отряд добрался до жилища Рольфа, Гарольд не мог скрыть изумления. Замок герцога Нормандского только назывался замком. Правда, он был укреплен и мог выдержать неприятельский приступ, но в прочем ничем не отличался от большого крестьянского двора. Был только один признак, что здесь живет сеньор: штандарты, полоскавшиеся, на ветру, да еще узор на деревянных столбах говорил о викингском происхождении здешнего народа.