Виконт, который любил меня
Шрифт:
Рука Энтони сжала пальцы Кэйт.
– Но там, где мне было двадцать пять лет, когда умерла моя мать, - сказала Мэри, - Тебе было всего три года. Ребенок не должен это видеть. Они пробовали тебя остановить, но не смогли. Ты царапалась и кусалась, и кричала, кричала, кричала, а затем, - Мэри остановилась, задыхаясь.
Она поднесла платок Энтони к лицу, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла продолжать.
– Твоя мать была при смерти, - сказала Мэри, ее голос звучал очень тихо, почти как шепот.
– И прежде чем они смогли убрать такого дикого ребенка, как ты, в тот момент, комнату осветила вспышка молнии. Твой отец сказал, - Мэри снова остановилась, и судорожно сглотнув, продолжила, - Твой
Энтони дернулся.
– Что такое?
– спросила Кэйт, поворачиваясь к нему.
Он колебался говорить, не говорить, затем сказал: - Ты так же выглядела сегодня ночью. Очень подходящие слова.
– Я… - Кэйт переводила взгляд с Энтони на Мэри.
Она не знала, что сказать.
Энтони успокаивающе сжал ее руку, затем повернулся к Мэри и попросил:
– Пожалуйста, продолжайте.
Она кивнула.
– Твои глаза, Кэйт, уставились на мать. И так как отец повернулся, чтобы посмотреть, что тебя так напугало, и он увидел…когда он увидел…
Кэйт мягко вырвала руку у Энтони и встала, чтобы обнять Мэри. Она уселась на оттоманку, которую пододвинула поближе к креслу, на котором сидела Мэри. Она взяла Мэри за руку.
– Все хорошо, Мэри, - пробормотала она, - Ты можешь сказать мне. Я должна знать.
Мэри кивнула.
– Это был момент ее смерти. Она сидела вертикально. Твой отец говорил, что она в течение нескольких дней не могла оторвать голову от подушек, а тут сидела прямо вытянувшись в струнку. Ее тело было сильно напряженно, а голова откинулась назад, и ее рот был открыт, как будто она кричала, но с ее уст не сорвалось ни звука. И в этот момент грянул гром. А ты, должно быть, подумала, что звук этот сорвался с ее уст, потому что ты в тот момент закричала так, как никогда не кричала. Ты бросилась к ней, запрыгнула на кровать, и обвила ее шею руками. Они пробовали оторвать тебя от нее, но ты не отпускала шею матери. Ты кричала, и кричала, продолжая звать ее по имени. Затем лопнуло стекло. Молния ударила в то старое дерево, и его ветвь разбила окно. Стекло валялось повсюду, дождь, ветер, гром и молния, и все это время, ты не прекращала кричать. Даже после того, как твоя мать упала на подушки, ты ее не отпускала, кричала, рыдала и просила ее остаться, а не уходить. И ты так ее и не отпустила, - прошептала Мэри.
– Тебя от нее оторвали, только тогда, когда ты устала и заснула.
В комнате повисла тягостная тишина в течение целой минуты, затем Кэйт прошептала:
– Я не знала. Я не знала, что была свидетелем смерти мамы.
– Твой отец сказал, что ты никогда не вспомнишь об этом, - сказала Мэри, - Ты спала тогда много часов, а когда, наконец, очнулась, стало ясно, что ты подхватила болезнь от своей матери. Но не так серьезно, твоя жизнь никогда не была в опасности. Но ты была больна, и совсем не в том состоянии, чтобы слушать о смерти своей матери. Когда же ты выздоровела, ты никогда не говорила об этом. Твой отец пытался заговорить с тобой, но как он говорил, всякий раз, когда он упоминал про смерть твоей матери, ты трясла головой и зажимала уши. И, в конечном счете, он прекратил пробовать.
Мэри пристально посмотрела на Кэйт.
– Он сказал, что ты выглядела счастливой, когда он прекратил пробовать. Он посчитал, что так будет лучше для тебя.
– Я знаю, - прошептала Кэйт, - И в тот момент, это было действительно лучше. Но теперь, мне надо было все вспомнить.
Она обернулась к Энтони за поддержкой, и повторила:
– Мне
– Как ты себя чувствуешь?
– мягко спросил ее Энтони.
Она задумалась на мгновение.
– Точно не знаю. Наверно, лучше. Стало легче.
И затем, не осознавая, что она делает, она очень тепло улыбнулась Энтони.
– Словно тяжесть свалилась с моих плеч.
– Ты теперь все вспомнила?
– спросила Мэри.
Кэйт покачала головой.
– Нет, но чувствую себя гораздо лучше. Я не могу толком объяснить. Но хорошо знать, что с тобой происходит, хотя я так ничего и не вспомнила.
Мэри всхлипнула, затем вскочила с кресла, и бросилась на оттоманку к Кэйт.
Они обе обнялись, и зарыдали странным плачем, смешанным со смехом. Текли слезы, но это были счастливые слезы, и когда Кэйт, наконец, умудрилась поднять голову и посмотреть на Энтони, она увидела, что он украдкой вытер слезы в уголках глаз. Он, конечно, думал, что никто не заметил, но Кэйт увидела это.
И в этот момент, она поняла, что любит его. Любит всем сердцем, каждой своей частичкой.
И если он никогда не полюбит ее в ответ - ну что ж, она просто не хотела об это думать в такой момент. Возможно, она вообще не хотела об этом думать
Глава 20
Интересно, кто-нибудь, помимо Вашего автора, заметил, что мисс Эдвина Шеффилд в последнее время очень отвлечена и думает о чем-то своем? Имеется слух, что она потеряла свое сердце, хотя никто пока не знает этого удачливого джентльмена.
Судя по поведению мисс Шеффилд на вечеринках, Ваш автор может с уверенностью предположить, что мистический джентльмен не из тех, кто сейчас находится в Лондоне. Мисс Шеффилд не проявила интерес ни к одному джентльмену, и даже сидела, отказавшись танцевать, в течение всего бала леди Мотрам в прошлую пятницу.
Мог ли ее поклонник быть из тех джентльменов, кого она встретила загородом в прошлом месяце? Вашему автору придется немного поработать сыщиком, чтобы поскорее открыть эту важную тайну.
– Ты знаешь, о чем я сейчас думаю?
– спросила Кэйт поздно вечером, сидя за туалетным столиком и причесывая свои волосы.
Энтони стоял перед окном, опершись о подоконник, и задумчиво смотря из окна.
– Ммм?
– ответил он, поскольку в этот момент был отвлечен своими думами, и просто не слышал Кэйт.
– Я думаю, - продолжила она радостным голосом, - Что когда в следующий раз будет гроза, я буду в полном порядке.
Он медленно обернулся.
– Правда?
– спросил он.
Кэйт кивнула.
– Я не знаю, почему я так думаю. Интуиция, я предполагаю.
– Интуиция у умных людей, - произнес он, голос его звучал чересчур сухо даже для него, - Очень часто срабатывает.
– Я чувствую странный приступ оптимизма, - сказала она, махая в воздухе серебряной расческой, которой расчесывала волосы, - Всю мою жизнь, этот ужас висел у меня над головой, как дамоклов меч. Я не говорила тебе - я вообще никому не говорила - но каждый раз, когда шла гроза, я как бы раскалывалась на маленькие кусочки, я думала…хорошо…я не просто думала, я, так или иначе, знала…
– Что ты знала, Кэйт?
– спросил Энтони, боясь услышать ответ.
– Так или иначе, - сказала она, глубокомысленно, - Когда я сотрясалась от дрожи и рыдала, я просто знала, что собираюсь умереть. Я просто знала это. Не было никакого способа пережить этот ужас, и хотеть увидеть следующий день.
Она склонила голову набок, и ее лицо приняло напряженное выражение, как будто, она сама не уверенна в том, что говорит, и как следует это говорить.
Но Энтони все равно понял, и это заморозило его кровь.