Виктор Илюхин. Охотник за президентами
Шрифт:
В целях расследования обстоятельств государственного переворота, совершенного президентом Российской Федерации Б.Н. Ельциным 21 сентября 1993 года, и на основании части второй статьи 104 Конституции Российской Федерации Верховный Совет Российской Федерации постановляет:
1. Назначить ИЛЮХИНА Виктора Ивановича специальным прокурором по расследованию обстоятельств, связанных с государственным переворотом, совершенным 21 сентября 1993 года, и поручить ему возглавить расследование обстоятельств государственного переворота.
2. Приравнять должность специального прокурора по расследованию обстоятельств, связанных с государственным переворотом, совершенным 21 сентября 1993 года, к должности Первого заместителя
3. Генеральному прокурору Российской Федерации обеспечить формирование специальной группы из числа следователей и оперативных работников, определенных специальным прокурором, а также обеспечить их необходимыми для работы техническими средствами, автотранспортом и финансированием».
Получив на руки этот документ, Илюхин возбуждает уголовное дело по факту государственного переворота, но испытывает очевидные затруднения с его реализацией.
Вспоминает Игорь Михайлович Братищев, руководивший фракцией коммунистов Верховного Совета РСФСР
– Илюхин подошел ко мне с постановлением о его назначении спецпрокурором и мы начали обсуждать ситуацию. Понятно, что в Прокуратуре России его с таким документом никто с распростертыми руками не ждет и исполнять постановление сломя голову не кинется. Будут саботировать. Тем не менее, постановление официальное, отправлено по почте из Верховного Совета, единственного, по мнению депутатов и делегатов Съезда, законного органа власти. Так, собственно, на самом деле и было, это Ельцин совершил антиконституционные действия, чем поставил себя в положение нелигитимного должностного лица. Короче, посоветовались с Илюхиным и приняли решение - он должен идти в Прокуратуру и заявочным образом брать на себя возложенные Верховным Советом обязанности спецпрокурора. К сожалению, сделать это ему не удалось, просто не успел -после выходного, с понедельника Белый дом полностью заблокировали, он остался внутри, ая на рабочее место не попал. Пошел в Краснопресненский Совет к Краснову, открыл там работу филиала Съезда народных депутатов. Собрал всех, оставшихся «за бортом», и мы оказывали помощь блокированным лекарствами и продуктами. Организовали связь с Хасбулатовым и по подземным коммуникациям переправляли осажденным защитникам все необходимое.
Так в какой роли находился в Доме Советов Виктор Иванович? Корреспондента? Защитника? Прокурора? Свидетеля? Участника? Он был и тем, и другим, чтобы потом стать Главным обвинителем в очередном импичменте Ельцина. Позже, выступая с трибуны Государственной Думы и освещая вопрос расстрела Верховного Совета, он знал, о чем говорил, - вся трагедия российской власти и российского народа происходила у него на глазах. И никто потом не мог его убедить, что стрельба из танков по зданию парламента была единственно возможным способом разрешить политический кризис. А таковые, как ни странно, находились.
Участники передачи - Георгий Сатаров, в прошлом помощник президента Б. Ельцина, и Виктор Илюхин - заместитель председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству.
Ведущий: Скажите, расстрел Белого дома восемнадцать лет назад, в 1993 году, - это была ошибка или необходимость? Вы считаете, что необходимость?
Г. Сатаров: Если говорить примитивно, мне кажется, что это было следствием слишком компромиссной позиции Ельцина. Он должен был распускать Съезд и Верховный Совет весной 1993 года, после того, как фактически действия Верховного Совета вошли в буквальное противоречие с результатами референдума. Надо сказать (это теперь известно), Ельцин носил с мая 1993 года во внутреннем кармане пиджака проект такого роспуска, который менялся все это время. Как я сказал, Верховный Совет дал для этого повод. И тогда был максимум его популярности (Б. Ельцина.
–
Ельцин искал компромисс и пытался всех затащить в конституционный процесс. Итог этого конституционного процесса, естественно, не понравился тем, кто ему политически противостоял, потому что он предусматривал исчезновение тех главных органов, которые действовали по старой Конституции. Они себя защищали, и эта защита заключалась в подготовке атаки на Ельцина, в подготовке съезда, где его предполагалось отрешить от должности, в концентрации оружия в Парламентском центре на Трубной и так далее. В результате он был приперт к стенке, и, как было свойственно его политической манере, когда он проигрывал, он начинал играть - и выигрывал. Так произошло и на этот раз. И если оценивать, то когда я говорил о необходимости или не необходимости - это было логическим следствием предшествующих событий. К сожалению, трагических. Можно ли их было избежать? Я говорю - да. Но для этого он должен был решительно действовать гораздо раньше. Вот, собственно, все.
В. Илюхин: Демократы постсоветского периода меня просто умиляют. Революцию 1917 года не воспринимают, говорят, что это переворот. Но здесь, когда речь идет о компрадорской революции, то насилие здесь абсолютно оправдывается. Оправдывается расстрел Дома Советов, оправдывается расстрел людей, абсолютно не причастных к этим событиям, в том числе несовершеннолетних - вот ведь трагедия. Когда ставится вопрос: ошибка или не ошибка, я говорю: «Господа, это не ошибка, это преступление. Это государственное преступление.».
. . .Я вам могу сказать как доктор юридических наук, который всю жизнь занимается вопросами безопасности: после подписания и издания Ельциным указа № 1400 о роспуске законодательной власти и о присвоении функций законодательной власти это все называется государственным переворотом. И каждый гражданин в Российской Федерации, если он порядочный, честный гражданин, обязан был защищать государственный строй, который существовал. И тогда, когда вы говорите о том, что там собралась кучка людей с оружием - они пришли защищать тот конституционный строй -плохой или хороший, я не даю оценку, - но тот конституционный строй, который был. И тогда, когда вы говорите - Ельцин вынужден был применить, - тоя подчеркиваю: Ельцин уже не был президентом, он был гражданином Ельциным, он присвоил власть. И насилие, которое вылилось на улицы Москвы, - это его вина, его трагедия.
.К тому же я отмечу, что проведено предварительное расследование, - из оружия, которое было у защитников Белого дома, ни один гражданин не был убит. Более того, могу сказать - я участник этой конституционной процедуры отрешения Ельцина в 1999 году - работала Парламентская комиссия. Заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Сорокин прямо говорил: «Я видел, как на моих глазах стреляли с крыши американского посольства, с крыш ближних домов, стреляли по солдатам, по моим десантникам» - для того, чтобы возбудить ненависть к тем людям, которые сконцентрировались в Верховном Совете и около. Это была великая провокация. Это великое преступление.
. . .Я подчеркиваю - я главный обвинитель в процедуре отрешения Ельцина в 1999 году, досрочного отрешения от полномочий. Мы работали в комиссиях, опрашивали свидетелей. Напомню, что в ночь с 3 на 4 в Генштабе состоялось совещание - что делать? И заместитель Коржакова, адмирал Захаров, предложил из танков начать стрельбу по верхним этажам - чтобы все находящиеся там сами бежали вниз, тем самым можно было освободить здание Верховного Совета. Но начали стрелять по 14-му этажу, где были сконцентрированы самые что ни на есть «уязвительные» документы по деятельности Ельцина и его команды - секретные, несекретные, - их пытались уничтожить .