Виктор Розов. Свидетель века
Шрифт:
Вдохновили «творцы» палача. Кровь все-таки пролилась. Большего страдания, как признается мне потом Виктор Сергеевич, не пережил он за всю свою жизнь.
Страдание было не только от прозвучавших залпов. Он видел: на глазах все больше меняются люди. Страшно меняются. У многих вдруг стали отрастать звериные когти и хищные клыки. Что же далее будет с людьми и родной страной, которой насильственно навязана эта ядовитая среда обитания – безжалостный, беспощадный, ненасытный в алчности капитализм?
В декабре, на исходе трагического 1993-го, Виктор Сергеевич позвонил мне и попросил приехать к нему: «Написалось
Статья под названием «Мутанты» оказалась короткая, но, когда я ее тут же прочел, она пронзила меня. Такое же впечатление, появившись в газете, произвела на читателей. Об этом говорил мне Валентин Григорьевич Распутин, с которым в те дни я готовил большую беседу. Говорил и приехавший из Парижа писатель Владимир Максимов, к которому я тоже пришел побеседовать для «Правды». Попав в эмиграцию из-за серьезного конфликта с Советской властью, он теперь со страниц коммунистической газеты (в других не печатали) буквально проклинал ельцинский режим и всех, кто его поддерживал.
А Виктору Сергеевичу он просил передать огромный привет. И вот на что обратил я внимание. Сам Владимир Емельянович писал хлестко, резко. Казалось бы, куда резче, нежели Розов. Однако именно его статью «Мутанты» он размножил на ксероксе, чтобы везти эти пачки для распространения среди русских в Париже. Значит, слово Виктора Розова, не такое уж вроде бы броское внешне, обладает какой-то особо действенной внутренней силой?
Да, да, это так. Ведь и в следующей нашей беседе, опубликованной в январе 1994-го, Виктор Сергеевич ни к каким особо эффектным фразам вроде бы не прибегал. Он говорил, как всегда, просто, но настолько искренне, прочувствованно, что на читателей это действовало неотразимо. И – опять масса откликов!
Откликнулись, впрочем, не только единомышленники. Прореагировали и те самые мутанты, о которых он написал. Взвился, например, в «Московской правде» журналист Лев Колодный, чью злобную статью, как наиболее характерную, я счел нужным полностью здесь воспроизвести. Прочтете и увидите, сколько же оскорбительно неправедной ненависти излил на голову благороднейшего Виктора Сергеевича ее автор.
А кто он сам? В советское время – известный журналист газеты МГК КПСС. Известный в основном публикациями о памятных местах и знаменитых людях Москвы. Примерно за год-полтора до августа 91-го произошел у меня с ним такой эпизод. Начавшееся наступление на все советское привело кое-кого в «демократической» журналистской среде к идее изменить дату праздничного Дня печати. Зачем отмечать 5 мая – день рождения «Правды»? Пусть будет 13 января – день выхода петровских «Ведомостей».
Тогда-то, будучи редактором «Правды» по отделу прессы и публицистики, решил я расспросить, все ли коллеги в других изданиях эту идею поддерживают. Позвонил и Колодному. О, как горячо воспротивился Лев Ефимович намерению переменить день профессионального праздника! И сколько лестных, громких слов услышал я от него по адресу «Правды»! Понятно, исход «перестроечного» противостояния окончательно еще не был ясен, поэтому осторожный Колодный с полной откровенностью заявлять о себе не спешил (немало их было, таких «осторожных»: до поры до времени).
Зато как теперь обрушился на старого писателя – в том числе и за то, что связался с «Правдой». Уже одно это,
Вскоре у меня будет еще одна возможность убедиться, каков он по сути своей, Лев Ефимович. Получилось так, что в начале 80-х, совершенно случайно, обнаружил он рукопись шолоховского «Тихого Дона». Одни считали, что она утеряна навсегда, другие утверждали, будто бы ее никогда и не было: как же, ведь Шолохов – «плагиатчик», сам этой великой эпопеи он не писал…
Расстрел Белого дома. Трагедия октября 1993-го
И вот, еще при жизни писателя, Колодный находит рукопись. Какое благородное дело совершил бы он, как облегчил бы последние дни жизни оклеветанного классика, если бы тогда же публично заявил о находке!
Но… Колодный начинает длительную игру. С единственной целью: побольше выгадать лично для себя, побольше выторговать, получить за находку.
Отвратительная история, о которой рассказал я потом на страницах «Правды» в статье «Приватизаторы Шолохова» (ее и комментарий к ней B.C. Розова вы прочтете в этой книге).
Так вот, примечательная деталь. Шесть лет спустя после того, как Колодный публично расплевался с «Правдой», Розовым и со мной, он выпускает книгу «Как я нашел «Тихий Дон» и дарит мне ее. Знаете, какую сделал надпись? Лестную и намекающую: «Виктору Кожемяко, которого я давно уважаю. А он меня – нет… Л. Колодный. 11 апреля 2000 г.»
Но, поскольку хвалебной статьи о книге от меня не последовало, а на презентации ее в Доме журналиста я задал Льву Ефимовичу весьма неприятный для него вопрос, он, вместо ответа, закричал, что я работаю… «в гнусной газете»! Забыв, что и коммунист Шолохов полвека был корреспондентом этой газеты, что многие свои художественные страницы он тоже впервые печатал именно здесь…
Вот такой человек ударил по Розову в «Московской правде».
Многочисленные отклики у меня, к сожалению, не сохранились. Могу привести здесь лишь несколько. Ну и письмо театрального критика Бориса Поюровского, которое «Московская правда» все-таки опубликовала тогда.
А я понимал: главное сейчас – не в оценке Виктора Розова как драматурга (к этой теме мы обратимся позже). Главное – в его отношении к нынешней власти и к советскому прошлому. Будь он в этом смысле на позициях Колодного, тот его и как писателя превознес бы. Да вот позиции-то у них оказались противоположными, а раз так…
Огонь по Дому Советов стал во многом символическим. Потому что огонь по Советам – по советской истории, советским героям, советской культуре – уже несколько лет к тому времени велся из тысяч орудий в прессе и по телевидению. И этому посвящена была моя статья «Унять бы демонов в душе» – мой ответ Льву Колодному, моя защита Виктора Розова.
Хотя, как вы знаете, огонь по Советам из тысяч орудий продолжается и до сих пор…
МУТАНТЫ