Виктор Тихонов творец «Красной машины». КГБ играет в хоккей
Шрифт:
Слушая эту речь, Александров попытался отыскать глазами Валерия Харламова, но тот сидел в самом конце комнаты и разглядеть его за головами товарищей виновник происходящего так и не сумел. В этот миг в его памяти всплыл эпизод почти трехгодичной давности.
В тот памятный день Борис Александров коротал время в своей двухместном номере на базе в Архангельском. Его напарника, Виктора Жлуктова, рядом не было, поэтому перекинуться в карты было не с кем. Выйдя на балкон, Александров какое-то время смотрел на раскинувшуюся внизу Москва-реку, но быстро замерз и вернулся в номер. Лег на кровать и,
Увлеченный прослушиванием, хоккеист не сразу заметил, как в комнату вошел его товарищ по команде – Валерий Харламов. А когда гость был обнаружен, Александров тут же вскочил с постели, но сразу застыл на месте, увидев, как вошедший приложил палец к губам: дескать, давай дослушаем песню. Когда прозвучал ее последний аккорд, Харламов произнес:
– Странно, эту вещь я еще никогда не слышал, хотя певца знаю. Наверное, новинка.
Поймав вопросительный взгляд Александрова, Харламов пояснил:
– Это Демис Руссос из Греции. А пел он, как я понял, про какой-то сувенир. Ты не поверишь, Борис, но я пришел к тебе по этому же вопросу. Бывают же в жизни совпадения!
– По какому вопросу? – не понял Александров.
– Я же говорю – по поводу сувенира. Пойдем со мной, сам все увидишь.
И Харламов, направляясь к двери, жестом позвал с собой и Александрова.
Спустя несколько минут они оказались в комнате, где Харламов проживал с двумя своими партнерами по знаменитой тройке – Михайловым и Петровым. Только в данную минуту ни того, ни другого в комнате не оказалось.
Когда Александров переступил порог жилища, Валерий достал из-под кровати баул, из которого торчали несколько клюшек, и положил их у ног гостя.
– Эти «палки» мне на днях прислал из Канады один из тренеров канадской сборной, с которой мы год назад играли Суперсерию, – сообщил Харламов. – И ты представляешь – все они с правым хватом. А у меня-то левый, как у большинства. И почему мне прислали именно такие, понять не могу. Наверное, напутал что-то тренер. Вот и я стал прикидывать, кому в нашей команде они могут быть кстати. И вспомнил, Борис, про тебя. Ты же у нас праворукий?
Вместо ответа Александров лишь утвердительно кивнул головой. Он был настолько ошарашен услышанным, что никак не мог поверить в то, что ему так несказанно повезло – получить такой королевский подарок. Ведь молодежь в ЦСКА играла отечественными клюшками, которые были весьма незамысловатыми по виду и ненадежными по части своей крепости, и тут на тебе – настоящие канадские клюшки!
– Ну, что ты молчишь – берешь «крюки» или нет? – спросил Харламов.
– Конечно, беру! – спохватился Александров, чем привел дарителя в радостное возбуждение. Мэтр рассмеялся и пару раз ободряюще хлопнул молодого коллегу ладонью по плечу. После чего сказал:
– На тренировки эти «крюки» не приноси, работай с нашими. А вот на чемпионат мира взять их советую – могут пригодиться.
Речь шла о первом молодежном чемпионате мира, который через месяц должен был пройти в Ленинграде. И ведь как в воду глядел Харламов! На том чемпионате сборная СССР завоевала золотые
А собрание между тем продолжалось. К трибуне вышел журналист «Советского спорта», которому предстояло осветить этот инцидент в ближайшем номере газеты. Его речь была не менее суровой, чем предыдущие:
– Мне не раз приходилось слышать этакое снисходительное: «Ну что вы – то есть мы, журналисты – придираетесь к Александрову. Он еще мальчишка. Вот малость повзрослеет – и поумнеет. Но что мы видим? Взрослеть Александров действительно взрослеет. Но вот умнеть?! Этот, с позволения сказать, «мальчик» вчера даже не подъехал к лежащему на льду Валентину Гурееву, а в раздевалку шел с этакой ухмылкой на лице. Вальяжной походкой, вразвалочку он шествовал по коридорам Дворца спорта, чему я сам был свидетелем. На нем была роскошная дубленка, на голове модный пробор – все, как полагается. А мне вспомнились первые послевоенные годы: эдакие молодцы в кепках-малокозырочках с челкой, свисающей на низкий лоб, и их наглое: «А ты шо-о?!» Тогда в темных переулках можно было столкнуться со шпаной, желающей покуражиться.
Казалось бы, что эти типы давно ушли в прошлое. И вот на тебе: вчера на ледяной арене, залитой светом прожекторов, перед тысячами зрителей хоккейный шлем вдруг взял и обернулся той самой кепкой-малокозырочкой.
– Что-то вас не в ту степь потянуло, – раздался из президиума, который расположился за спиной выступающего, суровый голос начальника команды. – У нас здесь не бандитское формирование, а спортивная команда Министерства обороны.
– Вот и я о том же, – повернулся на голос начальника выступающий. – Нельзя воинскому коллективу попустительствовать хулиганам, которые позорят его честь. Таких людей надо строго наказывать, чтобы другим было неповадно.
Сказав это, выступающий покинул трибуну и сел на свое место в первом ряду. После этого начальник команды обратился к Александрову:
– Ну, что, Борис, есть тебе что сказать своим товарищам?
Александров поднялся с места и уже готов был начать свою речь, когда начальник команды жестом прервал его не начавшееся выступление и пригласил выйти к трибуне. Хоккеист повиновался. И, глядя в глаза своим товарищам по команде, был краток:
– Спасибо всем за правильные и честные слова по моему адресу. Я осознаю свою вину перед командой и ее руководством, поэтому обещаю сделать нужные выводы.
– А как насчет Гуреева? – раздался за спиной Александрова голос все того же начальника команды.
– После собрания я поеду к нему в больницу и попрошу прощения, – ответил хоккеист.
И, опустив голову, вернулся на свое место. Рассказывать о том, что Гуреев сам вынудил его на эту грубость, несколько раз ударив в ходе игры клюшкой по рукам, Александров не стал – понимал, что это вряд ли кого-то сможет «пронять». Да и неадекватной была месть – за удары по рукам жестокий толчок на борт.