Виктор Вавич (Книга 1)
Шрифт:
Как рукой, мягко и зыбко подгребала панель подошва, и тротуар упруго уходил назад. Виктор пересек Соборную площадь, чуть запылились ботфорты.
Молча, не рядясь, ступил на подножку пролетки. Извозчик обернулся.
– Куда прикажете?
Виктор, не глядя в лицо, внушительно сказал:
– В Петропавловский.
"Очень, очень натурально вышло", - подумал Виктор.
Очень трясло, но очень лихо подпрыгивали на плечах погоны. Виктор выставил вперед левую ногу, правую подобрал назад, правым кулаком он уперся в сиденье. Когда въехали в Слободку,
"Господи, благослови!
– молился вдуше Виктор.
– Господи, ради Грунюшки моей, помоги, Господи". Хотелось перекреститься. Он с радостью закрестился на Петропавловскую церковь.
А вот, вот он, участок. Городовой ходит у закрытых ворот. Каланча. И вот вывеска:
УПРАВЛЕНИЕ ПЕТРОПАВЛОВСКОГО ПОЛИЦЕЙСКОГО УЧАСТКА
"Не очень ли франтом?" - схватился Виктор. Он поднимался по потрепанной, обшарканной деревянной лестнице. Визгнул блок в дверях. Виктор шагнул, и грубо брякнула сзади дверь.
И сразу запах, кислый запах загаженного пола, прелой бумаги и грязной человечины ударил в лицо. Грузный городовой у дверей потянул руку к козырьку и, насупясь, глянул на Виктора.
Виктор быстро закивал ему головой и махнул белой перчаткой - Виктор искал глазами старшего.
Барьер шел поперек комнаты, липкий, захватанный. Какой-то люд толпился и тихо шушукал у барьера, все без шапок, а из-за барьера над ними торчала старая, обтрепанная полицейская фуражка и хриплый бас покрикивал:
– Не могу, не просите. Да не морочьте мне голову. Ну вас! Извозчик все приглаживал волосы, вставал на цыпочки и через головы охал:
– Дозвольте ехать, за что страдаю?
– Ты почему ж не за решеткой?
– крикнул из-за барьера надзиратель. Все примолкли и глядели на извозчика, глядели строго, помогали квартальному. Расступились. И тут Вавич увидал надзирателя: опухлую физиономию, свислые седые усы, потертый, засаленный казакин. Надзиратель мимо извозчика уставился на Вавича и вдруг заулыбался: - Вам господина пристава, наверно?
– Мне идтить?
– шагнул извозчик и прижал шапку к груди.
– Пошел вон!
– буркнул квартальный и улыбчатым голосом обратился к Виктору: - Пройдите налево в кабинет, - и сделал выгнутой ладонью дугу влево.
– Идтить, значит?
– Иди, ступай, дурак, - зашипело кругом.
– Проводи!
– крикнул квартальный городовому.
Виктор шаркнул и козырнул. Все обернулись и проводили Виктора глазами до двери.
Виктор прошел канцелярию, - те же вонь и дым, дым. Папиросный едкий дым щипал глаза. Виктор не глядел по сторонам: впереди на матовом стекле черным было написано:
КАБИНЕТ ПРИСТАВА
Городовой присел, придержав шашку, и глянул в замок.
– Стучите!
– шепотом сказал он Вавичу. Вавич постучал, и заколотилось сердце. Сейчас услышит главный голос - и вот, какой он будет? "Вдруг сразу злой, ругательный. Наверно, ругательный, - решил наскоро Виктор.
– Сейчас рявкнет". И тотчас услыхал:
– Войдите, кто там?
– голос ясный, округлый и спокойный.
Виктор распахнул дверь и шагнул с левой ноги. Шагнул
– Честь имею явиться, - начал Виктор военным голосом. И старик встал и вынул мундштук изо рта.
– Честь имею явиться; по распоряжению его высокоблагородия господина полицмейстера прибыл в распоряжение вашего высокоблагородия.
Старик улыбнулся.
– Фу! Даже напугал!.. Вавич? Господин Вавич?
– Так точно, Виктор Вавич, - отчеканил Виктор и все не отпускал руку от козырька. Это он твердо знал и верил, что не сфальшивит.
– Очень, очень рад, - и старик протянул руку.
– Николай Аркадьич прислали?
Виктор снял фуражку, махом сдернул с правой руки перчатку и, пожимая пухлую руку пристава, шаркнул, - и вышло громко, как на бильярде.
– Присаживайтесь, - пристав вставил мундштук в рот.
– Курите?
– Так точно, - кивнул Виктор.
– А я вот бросаю, черт его дери, второй месяц бросаю, чертовщина такая, - и вот сосу, сосу вот эту оглоблю, как дурак, - какого черта из нее высосешь?
– уж плачущим голосом говорил пристав.
– Помог хоть бы кто! Назло дымят анафемы. Давайте вместе. А? Давайте бросать: вы да я. Хоть поддержка. А? Ей-богу! Семечки давайте есть будем? Любите семечки? А я от них хрипну. Голос потом - ну вот, что по лысине щеткой. Что ж, женаты? Гм! Здесь скучновато будет, - старик сощурился.
– Это там в городе девочки, у нас заскорузлый товар. Варвару Андреевну давно изволили видеть?
– Кого-с?
– наклонился Виктор.
– Варвару Андреевну? Супругу? Супругу господина полицмейстера не знаете? Разве не знакомы?
– Был у господина полицмейстера по приезде, пятого авгу-ста-с, - и прибавил: - сего года.
– Значит, того... не знакомы.
– Так только.
– Угум...
– сказал пристав, засосал мундштук и бочком глянул на Виктора. И сейчас же деловито уставился в бумаги на столе. Виктор молчал, с фуражкой на коленях.
Вдруг пристав поднял голову и, насупившись, глянул в двери.
– Тогда приступайте, чего ж сидеть? Ничего так не высидишь, сколько ни сиди. Ступайте к дежурному, - и кивнул бородой на двери.
– Скажите, что господин пристав прислал в помощь.
– На пробу, что ли!
– крикнул уж пристав в спину Виктору.
Виктор вскочил и красный вошел в дым канцелярии.
В канцелярии все на него глядели и, видно, слышали, как крикнул пристав в открытые двери: "На пробу, что ли!"
Окна были пыльные, на подоконниках, как свалка падали, лежали грязные горбы замусоленных бумаг. Со стенки строго глянул бородатый Александр III. Едва белел из копоти кокошник Марьи Федоровны в золотой поблекшей раме. Вавич толкнул в дверях дворника с книгой и вошел в дежурную. Он не глядел теперь по сторонам, а пробивался скорей к усатому квартальному. Совался вдоль барьера, искал входа.