Виктор! Виктор! Свободное падение
Шрифт:
Ествик кинул остатки бисквита указанной птице, скорее предчувствуя, чем осознавая возникшую опасность Оба старательно любовались утками, когда мимо прошествовал прохожий. Когда они обернулись, он уже быстро спускался по холму у Ильской церкви.
— Вы его раньше не встречали? — поинтересовался Руалд.
— Нет вроде.
— Вы уверены, что он не следит за вами?
— Вроде уверен. С чего бы вдруг…
— Он замешкался у входа на мост. Не исключено, что он нас фотографировал.
Ествик испугался, хотя и не поверил. Руалд мыслит другими категориями, он привык к большим городам, где шпионы и тайная полиция держат друг друга под наблюдением сутки напролет. А в Трондхейме такого и в заводе нет. Он чуть не хмыкнул.
В слежке сомневался и Грибанов.
— Ествик, вы не собираетесь никуда уезжать в ближайшее время? — голос снова звучал спокойно.
— Нет, но я сейчас очень занят.
— Не настолько, смею надеяться, чтобы не могли съездить туда со мной? Я знаю одного геолога, которому, видимо, понадобится помощник.
— Даже не знаю.
— Тут не о чем говорить. Вы обязаны. Я вам позвоню в ближайшее время. На этой или следующей неделе. Мы так шандарахнем, что…
Мужчина в куртке не закончил фразу, и Ествик испуганно поднял на него глаза. В голосе незнакомца зазвенели металлические нотки, а глаза горели нехорошим огнем.
— Что-что? — шпион-внештатник зычно сглотнул слюну.
Ему не ответили. На самом деле незнакомец хотел сказать «что всей Европе отрыгнется», но передумал: этому норвежцу он не доверял. Поэтому он просто поинтересовался:
— Вам не известно, там не происходило чего-нибудь особенного после вашей поездки?
— Нет. Десять дней спустя в «Адреске» была новая статья об измерении силы ветра.
— Адреска?
— Газета «Адрессеависен».
— А, эту статью я читал. Типичная фальшивка.
— Я в этом не уверен.
— В этом главная трудность нашей профессии. Мы ни в чем не можем быть уверены… Ладно, Ествик, пора прощаться. Давайте аппарат.
— Но это подарок..
— Давайте-давайте, я потом верну.
Ествик неохотно расстался с аппаратом. Сейчас Руалд совершенно не казался ему милым.
— Уходите первым. Если вдруг кто-нибудь спросит, я — просто случайный прохожий, с которым вы вместе кормили уток.
— Естественно, — Ествик швырнул обертку от бисквита в реку и пошел.
— Назад! В другую сторону.
— Ну если это так необ…
— Да.
Не переломится сделать небольшой крюк, решил Грибанов. А о безопасности никогда нельзя забывать. Есть четкое правило: никогда не возвращаться той дорогой, по которой пришел. Ествик не знает элементарнейших вещей. Если б не лестный отзыв о нем Вегардсона и не рекомендации Меденникова, он бы предпочел вообще не иметь с ним дела. Этот торговец оказался примитивным доморощенным коммунистом, который по прихоти обстоятельств впутался в серьезные дела, — дилетант, продающий родину за башли, точно как Вегардсон. До сих пор этому недоумку удавалось выходить сухим из воды, но в любую секунду он может увязнуть по уши.
Когда кожаная куртка скрылась за гребнем холма, Грибанов оторвался от перил и пошел к Нидарехаллену. Ему тоже придется покружить, но это ерунда. Впредь Ествик может поливать фикус, а он будет играть соло, как и собирался с самого начала. К тому же, если операция «Шквальный ветер» удастся, в помощниках недостатка не будет.
Дойдя до площади, он по привычке оглянулся. Зрение у него превосходное, но на таком расстоянии он мог ошибиться. Однако то, что прошедший мимо них с Ествиком человек был точно в таком шерстяном полупальто, он помнил отчетливо.
Очевидно, мужик не держит камня за пазухой, есть тысячи естественных причин по которым он мог вернуться назад. К тому же Грибанов отлично знал, что делать, если этот тип действительно пасет Ествика, чтобы отследить его контакты. В таком случае надо отделаться от него немедленно, пока топтун не увидел лишнего и не доложился по начальству.
Грибанов миновал входные двери, обогнул Нидарехаллен и вышел на площадку с обратной стороны. В том месте, где Нидэльва облизывает камни Ейа, расположено нечто вроде вала с крепостной стеной. Он порос елками, черемухой и березами. А склон, обращенный к реке, забил густой подлесок. Притаившийся здесь Грибанов не подозревал, что заросший, покрытый снегом холм скрывает под собой бетонный карцер, в котором почти сорок лет назад голодали в немецком плену его соотечественники. Для него вал был просто везением — скрываясь за ним, можно незаметно двигаться вдоль реки. Если человек в полупальто действительно сидит у него на хвосте, он вынужден будет пойти за ним.
Голые березы напомнили ему лес вокруг Переделкина, где они с Ларисой любили отдыхать. А ведь это довольно рискованное задание. При неблагоприятном исходе он никогда не увидит ни Ларису, ни гукающего в коляске бутуза. Может, он недооценивает возможности ЦРУ?
Он сжал зубы и затаил дыхание. На том берегу реки зачухал локомотив. Он почти заглушал звук приближающихся шагов.
Они казались нерешительными. Но не оставалось никаких сомнений, что это — «хвост». Топтун, видно, знал, что тут ловушка, но боялся упустить объект. Грибанов изготовился. Когда полупальто оказалось в метре от него и человек поднял голову посмотреть на локомотив, Грибанов бросился на него. Удар пришелся точно под ухо, и бедолага повалился в заиндевевшие кусты. Поделом дураку, подумал Грибанов. Он быстро нагнулся, перевернул его на спину и расстегнул пальто. Так и есть — с изнанки петли на уровне груди приторочена микрокамера. Интересно бы взглянуть на его документы, но важнее унести ноги. Значит, как он и боялся, контрразведка держит-таки идиота-торгаша под колпаком. Из этого следует, что выполнить задание на Фрейе может оказаться сложнее, чем он поначалу думал. Все зависит от того, как много они знают о деятельности Ествика. Этого недоучку наверняка дернут на допрос — вряд ли ребятам понравится, что из-за него их сотрудник угодил в ловушку. Расколется ли он? Опять все зависит от того, что именно им о нем известно. Насколько Грибанов понимает, Ествик теперь пойдет по покушению на мокрое дело. Волков, конечно, голову с него снимет. Убийство норвежца — серьезный урон престижу Советов, который даже перевешивает выгоды от разоблачения тайных американских объектов. Сам он должен немедленно изменить облик. Съехать из отеля «Амбассадор» и уже под именем геолога Эйнара Стигена искать новое пристанище. В принципе ничего не изменилось, но впредь придется утроить осторожность. Мирная атмосфера в стране ввела его в заблуждение. Он поднял взятый у Ествика аппарат, перешагнул через тело и исчез.
Топтун носил имя Арне Колбьернсен; когда он несколько минут спустя пришел в себя, первой его мыслью было: что скажет Шредер, узнав, как он опростоволосился? Он не сомневался, что его вырубил тот парень, с которым встречался Ествик; а теперь его наверняка и след простыл. Колбьернсен поднялся на ноги и ощупал вздувшееся горло. Впервые в жизни на него было совершенно нападение по всей форме. Арне был смущен, раздосадован, но радовался, что вообще уцелел. Как и все в отделе, он в основном мучился бумажной рутиной за столом в управлении, когда же ему изредка выпадало поиграть в казаков-разбойников, все неизменно сходило самым мирным образом. Но в этот раз ему встретился профессионал экстракласса, не чета Ествику. Шпионская деятельность потешного коммивояжера неизменно была у них с Хатлингом предметом постоянных шуток, но теперь не до зубоскальства. Хорошо хоть, что он сфотографировал Ествика и его собеседника — так что опознать его просто дело техники.