Викторианский Лондон
Шрифт:
Проституция была большим социальным злом, явлением, которое одновременно было соблазном для викторианского среднего класса и вызывало у него отвращение. Считалось, что леди о нем понятия не имеют, а джентльмены знают лишь понаслышке и уж никак не на практике. Однако же, когда в мужской компании речь заходила о борделях, их обитательниц называли не иначе как «шикарными цыпочками». В массе разноречивых слухов, несущих на себе печать нездорового любопытства и излишнего смакования, трудно отыскать факты. Газеты, чтобы обеспечить спрос, имели пристрастие к сенсационным публикациям.
Вполне достоверный материал на эту тему можно обнаружить в «Отчете о количестве публичных домов и проституток в столичном полицейском участке, насколько это удалось установить», датированном маем 1857 года, где проведено сопоставление с данными за 1841 год. Следует учитывать, что в нем указаны бордели и проститутки, попавшие в поле зрения полиции. К тому же не существовало узаконенного понятия «проститутка». Местные полисмены знали женщин, занимавшихся этим ремеслом, и, проявляя рвение в охране общественного порядка, могли лишь забрать их в участок. То же и с публичными домами; содержание борделя считалось нарушением норм общего права, но если его владелец и девицы проявляли должную осмотрительность, заведение спокойно функционировало. Полицейский отчет фиксирует лишь составленные протоколы. Всего
Для прояснения некоторых весьма туманных утверждений, возможно, следует рассмотреть данное социальное зло на трех различных уровнях: бедные женщины, проживавшие в трущобах; более удачливые, работавшие на улицах Стрэнд и Хеймаркет, и те, которые обитали в Вест-Энде. В своих автобиографических очерках, опубликованных в 1895 году, Элизабет Блэкуэлл, первая женщина, получившая медицинский диплом, вспоминала Лондон 1850 года: «В ночные часы я вижу группки бедных и несчастных сестер наших, стоящих повсюду на уличных перекрестках, одетых в лучшее, что у них есть, а именно, поблеклую шаль и лохмотья, и надеющихся заработать на пропитание». [809] Это был единственный голос, в котором звучало сострадание к «несчастным сестрам». В 1839 году достойная всяческого уважения французская дама Флора Тристан «в компании двух друзей, вооруженных тростями», отправилась по дороге, проходившей южнее моста Ватерлоо, в Кат, место не столь бандитское, как Уайтчепел, но и не вполне спокойное. [810] «Район этот почти полностью заселен проститутками и теми, кто живет за их счет… Был жаркий летний вечер; в каждом окне, на каждом пороге можно было видеть смеющихся женщин, которые подшучивали над своими сутенерами. Полураздетые, а некоторые оголенные до пояса(курсив Флоры Тристан), они являли собой отвратительное зрелище». [811]
809
Dr Elizabeth Blackwell, Pioneer Work in Opening the Medical Profession to Women (Autobiographical Sketches),London, 1895.
810
Jean Hawkes (ed.), The London Journal of Flora Tristan,London, 1982.
811
Tristan, op. cit.
Несмотря на веселость, отмеченную Флорой Тристан, жизнь проституток в Ист-Энде была тяжелой. Клиент мог оказаться грубым, жестоким, извращенцем или пьяницей. На защиту полиции надеяться не приходилось. Орудовавший в здешних местах чудовищный убийца, прозванный Джеком Потрошителем из-за того, что он уродовал тела своих жертв, так и не был пойман; он был психопатом, но и до него убийства проституток случались достаточно часто, и убийцы оставались на свободе.
Женщина, заболевшая сифилисом или другой болезнью, передававшейся половым путем, могла считать, что ей повезло, если ее считали «заразной» и отправляли в лечебницу либо в госпиталь Лок, специализировавшийся на венерических заболеваниях. [812] Лечение редко оказывалось успешным. Оно основывалось на применение ртути, и этот метод применялся до 1910 года, когда был открыт сальварсен. Ртуть ядовита. Она ослабляет зубы и вызывает выпадение волос. Она лишь частично устраняла наиболее явные симптомы, но не искореняла болезнь, которую требовалось лечить долгие годы, если девушке удавалось столько прожить. Не имея другой возможности добыть средства к существованию, она сразу же после выхода из больницы возвращалась к прежнему занятию и продолжала заражать мужчин. Размер заработка зависел от спроса, и, если везло, на джин и еду ей хватало. Восемь проституток в частном восьмикомнатном доме на улице Ратклифф в Уэппинге, использовавшемся как бордель, обязаны были выплачивать домовладельцу по 2 шиллинга с каждого обслуженного клиента, и такой расклад всех устраивал. [813] Обитательницы трущоб в Уайтчепеле, по всей вероятности, приводили клиентов домой.
812
Lock Hospital — не сумасшедший дом ( англ.lock — содержать под замком); считается, что название больницы восходит к Средним векам и происходит от французского слова loques— лохмотья, прикрывавшие язвы сифилитиков.
813
Tristan, op. cit.
У проституток не существовало четкого разграничения мест, куда они выходили на работу. Те, кто был в состоянии обзавестись более или менее приличным гардеробом, переселялись западнее. Флора писала, что после того как она и двое ее друзей обследовали «все улицы в окрестностях Ватерлоо-роуд», они
присели на мосту понаблюдать за группками проходивших мимо женщин, каждый вечер часов в восемь-девять державших путь в Вест-Энд, где они по ночам занимались своим ремеслом, а в восемь-девять утра возвращались домой. Они направлялись в места гуляний, на улицы, площади, где было много народа, вроде подступов к Фондовой бирже, в пабы и театры, куда они попадали, как только билеты уценивались наполовину [обычно к середине спектакля], заполняя все коридоры и фойе.
Стрэнд, Хеймаркет и близлежащие улицы заполняли женщины, которые ежедневно прибывали сюда из Ист-Энда, где они проживали, и присоединялись к тем, кто обитал в борделях здесь и в окрестностях. Они фланировали по улицам под надзором мужчины, в обязанности которого входило следить, чтобы они не скрылись, присвоив полученные от клиента деньги. Самым разрекламированным местом, где процветала проституция, стали «печально известные окрестности Хеймаркета». [814] Один склонный к религии студент-медик справлял в 1857 году 26-й день рождения в компании друзей, не отличавшихся строгими правилами. В своем дневнике он писал, что в 2.30 ночи, после спектакля «Буря», «вопреки ожиданию, оказавшимся зрелищем малоинтересным», и посещения разных кафе и клубов, они оказались на Хеймаркете, «исключительно из недостойного любопытства, а отнюдь не потому,
814
Edward Hyams (trans. and ed.), Taine’s Notes on England,London, 1957.
815
Из неопубликованного дневника. Dr Carter, Wellcome Institute MS 5818, цит. по кн.: Heather Creaton, Unpublished London Diaries,London, 2003. Очень может быть, конечно, что бедняга Картер не ограничился лишь наблюдениями, а пошел дальше, однако я так не думаю. Далее на страницах дневника изложена душещипательная история. Он получил место в Ост-Индской компании и уехал в Бомбей. Там он попал в сети одной женщины, сказавшей, что она из Капской провинции и разведена с мужем. Она соблазнила Картера, они поженились, она родила дочь, которую он горячо любил. Со временем он возненавидел жену. Когда, как это было принято в то время, девочку отправили в Англию, чтобы уберечь от тяжелого местного климата, жена уехала вместе с ней. Он изо всех сил старался, чтобы в денежном отношении у них не было никаких затруднений. Его неотступно мучает мысль о том, что он столько часов проводил в молитвах, а Бог в нужный момент ничем не помог ему. Дневник обрывается на нескольких чистых страницах. Он покончил с собой? Остался с разбитым сердцем? Или просто перестал вести записи?
Каковы бы ни были истинные намерения молодого человека — а, на мой взгляд, последующие записи свидетельствуют, что он не вступал в половую связь с проституткой, — это лишний раз подтверждает, что ночной Хеймаркет являлся одной из достопримечательностей Лондона. Здесь была весьма развита детская проституция. Федор Достоевский, посетивший Лондон в 1862 году, писал: «Я заметил матерей, которые приводят на промысел своих малолетних дочерей. Девочки лет двенадцати хватают за руку и приглашают следовать за собой». [816] По оценке Мейхью, человек 400 промышляли поставкой клиентам девочек в возрасте от одиннадцати до пятнадцати лет. [817] (Журналист У. Т. Стед только в 1885 году сумел проделать свой знаменитый трюк, «купив» для сексуальных утех тринадцатилетнюю девочку, — все это происходило под строжайшим наблюдением.) Секретарь созданного в 1835 году Общества предупреждения подростковой проституции говорил о «развращении мальчиков», которых можно было купить на этом позорном рынке за 10 фунтов. [818]
816
Цит. по кн.: Xavier Baron, London 1066–1914,Robertsbridge, East Sussex, 1997.
817
Mayhew, Vol. IV.
818
Tristan, op. cit.
Ипполит Тэн был потрясен не многочисленностью проституток, а их неразумным поведением: «они не знают, как действовать с расчетом и беречь себя, как обеспечить себе хоть какое-то положение… что присуще проституткам Парижа». Он, должно быть, говорил с Манби, встретившим девушку, которую знал в ту пору, когда она работала служанкой. [819] «Она была хорошо и со вкусом одета». Три года она занималась проституцией и была вполне довольна жизнью, а потом купила на сбережения кофейню. Это было целью многих девушек, когда они начинали, но их мечта редко осуществлялась. Занятие подобным ремеслом не давало никакой гарантии. Другая девушка жаловалась Манби: «все мои клиенты поразъехались из города [был август], а мне нужно платить за жилье». Она, будучи дочерью фермера, по собственной инициативе сменила сельскую жизнь на занятие проституцией в Лондоне.
819
Hudson, op. cit.
Женщины редко принимали клиентов на дому: «домовладельцы не одобряли этого и не позволяли приводить мужчин. Они шли с теми, кого удавалось „подцепить“, в специально отведенные места». [820] «Весь день на Стрэнде и Хеймаркете на большинстве лавок и более или менее приличных домах висели объявления: „Постели внаем“». [821] Время от времени предпринимались попытки очистить территорию от нежелательных элементов, но они явно были недостаточными. Как писал Манби в 1859 году: «так называемая очистка Хеймаркета и казино привела к росту и процветанию сети тайных притонов и ночных заведений». [822] В казино имелись специально отведенные комнаты, а услуги проститутки обычно оценивались в две-три гинеи. Излюбленной темой рассуждений Флоры Тристан были пороки аристократии:
820
Tristan, op. cit.
821
Hyams, op. cit.
822
Hiley, op. cit.
Питейные заведения — такая же неотъемлемая часть английской жизни… как элегантные кафе во Франции. В тавернах клерки и приказчики выпивают с кричаще одетыми женщинами, в пивных проводят время светские джентльмены… Французские и рейнские вина, превосходные гаванские сигары, флирт с красивыми молодыми девушками в нарядных платьях. Но здесь и там разыгрываются оргии во всей их уродливости и грубости… Со стороны эти «пивные» с плотно закрытыми ставнями кажутся погруженными в дрему, однако, как только привратник впустит вас через маленькую дверь для посвященных, вас ослепит свет тысяч газовых ламп… Постоянные клиенты начинают появляться к полуночи; в некоторые заведения часто наведываются мужчины из высшего света, и по мере того, как собираются сливки общества… оргия идет по нарастающей; часам к четырем-пяти утра она достигает пика… Английские лорды достойным образом проматывают свои огромные состояния! Как великодушны бывают они, когда в пьяном кураже предлагают пятьдесят, а то и сто гиней проститутке, если она предастся всем непристойностям, которые порождает хмельное воображение… Излюбленное развлечение поить женщину вином, пока она полумертвая не свалится на пол, затем заставить ее глотать смесь из уксуса, горчицы и перца; конвульсии, спазмы и судороги несчастных созданий вызывают у знатных господ взрывы хохота…. [823]
823
Tristan, op. cit.