Виктория – это я

– Ита-а-ак! Сегодняшний гость в нашей студии! Встречайте! – Ведущий, сверкая белозубой улыбкой, мало того, что кричал на максимальной громкости, но и руками размахивал так, что казалось, вот-вот они у него оторвутся от такой амплитуды. – Именитый адвокат, которому доверяют свои дела практически все звёзды нашего шоу-бизнеса, да что там – политики и даже сами адвокаты, Семён Иванович Фран… Простите, Рубинштейн! В нашей студии.

Под бурные аплодисменты в студию, вытирая с лысой макушки невидимый пот, кивая в знак приветствия, вошёл мужчина. Среднего роста, ближе к ста семидесяти в сантиметрах, и по весу чуть меньше

того. Не то, чтобы пожилой или, тем более, старый, нет. Вполне, как говорится: «В самом расцвете сил». Во всяком случае, Семён Иванович пользовался успехом у юных девиц. Но женат был на даме, больше похожей на Фрекен Бок. Мужчина сел на ярко-жёлтый диван, который заметно приосел под тяжестью авторитетного адвоката.

Ведущий, как только смолкли аплодисменты, тут же сделал не просто серьёзное – страдальческое лицо, тяжело вздохнул и обратился к гостю:

– Семён Иванович. Мы знаем, что вы пришли к нам некой серьёзной просьбой от вашего клиента, одного из богатейших людей страны. Во-первых, скажите нам, всей стране, – печально всхлипнул топовый ведущий одного из самых популярных ток-шоу на федеральном канале. – Развейте наши опасения. Как себя чувствует Владимир Макарович Соколов, входящий, между прочим, в ТОП-100 богатейших людей мира?

– Да. – Поёрзал на диване адвокат. – К сожалению, Владимир Макарович, действительно, скончался сегодня ночью.

По студии пронёсся громкий вздох и перешёптывания. Ведущий покачал головой:

– Как же так? Наши соболезнования.

– Спасибо-спасибо.

– А как же Никита, единственный сын и наследник нашего дорогого Владимира Макаровича?

– А вот насчёт единственного наследника. – Адвокат даже сел ровнее. – Я, собственно, почему и пришёл. Тут всё довольно сложно. Владимир Макарович успел дать распоряжение мне, как не просто адвокату, а скажем так, душеприказчику. Тут какая история… Никита Владимирович не является наследником. Точнее, что-то там ему достанется. Квартиры, которые на его имя оформлены, «Феррари», это всё остаётся. Но вы же понимаете, какая это капля в евроморе активов господина Соколова-старшего?

– А кто же тогда наследник? – в этот момент изумление ведущего было искренним.

Студия замерла в ожидании. Ведущий беспомощно хлопал глазами и оглядывался по сторонам. Он заглянул в планшетку. Там чётко написано, что гость объявит о переходе канала и прочих компаний под управление сына покойного миллиардера. Уже расписана сетка. Что следующий эфир все скорбно вспоминают ушедшего, а после – радостно поздравляют пришедшего.

Но адвокат сделал заявление, которым ошарашил всю страну. И круто изменил жизнь троих молодых девушек.

Со двора послышался звук падающего металлического ведра, крики перепуганных кур, не менее напуганной Соньки – мелкой беспородной шавки, отчаянно лающей и рвущей привязь. И знакомые маты. Тётка Лидка пришла. Как всегда, снося всё на пути. Вика встала с низенькой табуретки, выглянула в замызганное окно в деревянной голубой раме.

– Вика! – Ор соседки доносился с крыльца. Судя по всему, очередную важную новость несла. Либо на сеновале кого-то «спалила», либо кто-то коров не выгнал с утра. В Бренцово новости только такого уровня. А, ну и пьяные драки. Но это уже не новости. – Вика, едрёна вошь, спишь что ль?

– Конечно. Вот в пять утра как встала, так и сплю! – задорно крикнула Вика, молодая пышнотелая девушка с рыжими волосами, спрятанными под платок, чтобы не мешали.

На самом деле сегодня она позволила себе неслыханную, по местным

меркам роскошь – встала не в пять двадцать, а в пять двадцать пять утра!

Девушка села обратно на старенький табурет и вернулась к перебиранию вишни в расставленных перед ней эмалированных тазах.

– Ты чего? – появилась, наконец, на пороге, соседка.

Отдёрнула в сторону старую тюль, чуть не наступив на неё. Впрочем, Вика бы не удивилась. Не зря ж тёть Лиду зовут «Тридцать три несчастья».

– Я ничего. Вот, варенье хочу наделать. А вы чего? Опять сплетни местные принесли?

Женщина насупилась и гордо отвела взгляд в сторону.

– Когда это я сплетни разносила?

– Да вот, на днях. Когда сказали, что Стрелков по пьяни трактор загнал в другое село за бутылку.

– Таки загнал же? – Уперев руки в бока, затрясла соседка кучерявой головой.

– Таки, не за бутылку же? – Вике доставляло удовольствие передразнивать вредную тёть Лиду. Не любила она её.

– Я к ней с новостью такой, – снова обиженно отвернулась Лидия. – Вот и не скажу тогда.

– Немного потеряю. – Вика пожала плечами, не отрываясь от рабочего процесса.

– Да? – язвительно поинтересовалась Лидия, развернулась лицом к двери, и, собираясь выходить, так же язвительно бросила. – Ну и ходи бирючкой. А я, может, отца твоего нашла.

И толкнула дверь.

Выйти она не успела. Вишня разлетелась по полу. Вика подскочила и зацепила таз ногой. Девушка удивительно резво, для её комплекции, подбежала к уходившей соседке, и так схватила её за локоть, что та взвизгнула.

– Рассказывай, – сверля перепуганную соседку зелёными глазами, сквозь зубы процедила Вика.

Город большой. Даже огромный. Но холодный. Вот и сейчас – лето, а Викусе приходилось ехать по городу в клетчатой рубашке с длинным рукавом. Да, скутер для передвижения по забитому пробками городу – идеальный вариант. Пешком много не обойдёшь, на велике нужно педали крутить, на машине выбирать маршрут и место парковки. Скутер решал все проблемы махом. Викуся мчала на чёрно-синем двухколёсном транспорте по Большой Садовой, мимо многоэтажек с выступающими балкончиками, а длинные рыжие волосы, как языки пламени, вырывались из-под шлема. Она ехала и улыбалась. Казалось бы, чему тут радоваться?

Её опять попёрли с работы. Очередной раз. Но как красиво она послала шефа – теперь уже бывшего. Видел бы он своё лицо! Викуся заулыбалась ещё шире, вспомнив его красную от гнева физиономию. А удивлённые взгляды бывших коллег? Нет, определённо, оно того стоило. Уж что-что, а стоять за себя Викуся всегда умела. Не зря её в интернате прозвали «Кусь». Так и пошло по жизни – Викуся-Кусь. Даже фамилию не все знали, а кто такая «Кусь», на районе объяснять не нужно было.

Девушка въехала во двор своего дома, заглушила мотор и сняла шлем. Квартира ей досталась от матери, которую ещё семнадцать лет назад лишили материнства. Восстанавливать та свои права не спешила, но к дочери иногда появлялась, даже на выходные брала. А потом Викусе, незадолго до выпуска из интерната, сообщили, что мать сбила машина. Пьяную. Девушка тогда даже сама удивилась, насколько ей всё равно. Ни жалости к матери, ни беспокойства о своём будущем, она не испытывала. Всего лишь ещё один факт в анкете, который особо ничего не менял. Квартира, всё равно, досталась Викусе, даже несмотря на то, что официально мать не была ей матерью. Да и по сути тоже. Но стандартная однушка в панельном доме ещё советских времён, была очень кстати.