Виктория – это я
Шрифт:
Вопреки ожиданиям, от новости соседка не заохала завистливо, а расхохоталась.
– Ты? Ты себя-то видела? Да твоя мать, максимум, дальнобойщика могла совратить, а не Соколова! Ты вообще не похожа. Где ты, и где он?
– Конечно, росла-то я не пуховых перинках. А в селе все знают, что мать меня родила после романа на курорте. И сроки совпадают. И тот тоже рыжий был. И мамка моя в молодости красоткой той ещё была! По ней знаешь, сколько мужиков сохло? Да если бы она захотела!..
– Ага. А вышла замуж по любви, за
Викки оперлась руками на стол. Выглядела она воинственно. Но и Вика уже не выглядела добродушной попутчицей. Она поджала подбородок и села, уперев руки в бока.
В купе воцарилась тишина. Даже комары боялись пискнуть. Две Виктории сверлили друг друга взглядами. Казалось, ещё мгновение и начнётся битва за звание госпожи Соколовой.
Но состав вновь заскрипел тормозами, а голос из хриплого динамика сообщил о прибытии на следующую станцию.
Пока девушки, не моргая, смотрели друг на друга, в приоткрытое окно доносились голоса вокзальных торговок. Те наперебой предлагали всё: от горячих пирожков до холодного пива. Вика сглотнула слюну, но взгляд не отвела.
Двери купе снова распахнулись и обе пассажирки, как по команде, повернулись.
Три Виктории в одном купе
– Здоров, – небрежно поздоровалась вошедшая, посмотрела в билет, окинула глазами места. Закрыла за собой дверь, закинула наверх рюкзак и села рядом с Викой.
Только теперь, поочерёдно оглядывая девушек, новенькая начала понимать, что, видимо, появилась не вовремя.
– Я вам помешала? – Поинтересовалась она. – У вас тут тёрки?
И тут же бросила взгляд на курицу:
– О, пожрать будет что. Уже хорошо.
– Угощайтесь – Подвинула Вика лоток с мясом. – Вас как зовут?
– О, только давай без пафоса, проще. На «ты». Знакомые зовут «Кусь», Викуся. Короче, как удобно. А тебя?
– Так, стоп. – Догадавшись, Викки отодвинула курицу обратно. – Викуся? Вика, значит.
– Ну, да. А чё, проблемы?
Теперь догадываться начала и Вика. Она тихо, больше самой себе, произнесла:
– Ещё одна Виктория. И в одно купе. Вот же…
– Что не так-то? – Викуся пока одна не понимала, что происходило.
– В Москву едешь? На «Поговорим о важном»? – Скорее утвердила, Викки.
– Откуда знаешь?
Вика, сидевшая рядом, протянула руку:
– Виктория. Возможная дочь Соколова.
Викуся не ответила на рукопожатие. Лишь изумлённо приподняла бровь. А Викки закатилась смехом. Она хохотала так, что потекли слёзы. Вика тяжело выдохнула и указала на соседку напротив:
– А это, как ты, надеюсь, понимаешь, тоже Виктория.
– Тоже? – Сквозь хохот раздался альт Викки. – Да вы на себя посмотрите! Гопница и деревенщина! Куда вам в высшее общество?
Находящиеся на противоположной стороне девушки переглянулись. Викуся коротко спросила:
– Вломить?
– Давай, лучше поедим, а?
– Да я б сейчас и выпить не отказалась.
– Я как чувствовала. – Вика вновь наклонилась к своей клетчатой сумке и достала оттуда бутылку с жидкостью, по цвету напоминающей чай, и гордо заявила, – Коньяк. Домашний.
– О! – «Кусь» потёрла ладони. – Наш человек. Давай.
– Ну, уж нет! – Возмущённо взвизгнула Викки. – Они ещё и алкоголички. Это ни в какие ворота не лезет! Я не собираюсь ехать с вами в одном купе!
– Без проблем, – безразлично парировала Викуся, – на следующей станции можешь выйти. Мы даже помашем тебе.
– И по телевизору привет передадим, – поддержала вновь улыбающаяся Вика.
– Ну уж нет, – фыркнула ярко-рыжая красотка, и скрестила ноги, вытянув их, – такого удовольствия я вам не доставлю. А вот вас высадить из поезда могу.
– Давай, рискни. – Викуся взяла бутылку и налила в подставленные Викой, пластиковые стаканчики, самодельный коньяк.
– И рискну. – Девушка резко встала и вышла.
Викки, цокая неуместными для поезда, каблуками, торопливо направилась к купе проводницы. Дойдя до него, постучалась, и не дожидаясь ответа, дёрнула за ручку. Но дверь не поддалась. Викки дёрнула сильнее, но купе явно было заперто изнутри. Тогда девушка вновь постучала.
– Белья нет! – Послышался недовольный голос.
Викки настойчиво постучала ещё раз, громче. Наконец, с той стороны раздалось не только ворчание, но и шаги. Дверь открылась и перед Викки появилась сонная, взлохмаченная проводница, лет пятидесяти.
– Ну? – Сердито спросила она.
Викки набрала воздуха в лёгкие:
– Там, – указала она вдоль тамбура, – пьют.
Проводница выглянула:
– Где?
– В купе. Мои соседки распивают алкоголь.
– И? Они буянят? Дерутся? Песни орут?
– Пока нет. – Викки даже растерялась.
– А какого ляда ты спать не даёшь?
И дверь закрылась прямо перед хлопающей густыми ресницами, девушкой. Но Викки не собиралась так легко сдаваться – она постучалась вновь. И только дверь отвечала в сторону, явив обозлённую женщину, она пригрозила:
– Если вы не примете…
– Если ты не угомонишься, – перебила её проводница, – я тебя высажу на первой же станции. Дай поспать хоть немного.
И дверь снова закрылась.
Викки тяжело и часто дышала. Такого оскорбления она давно не испытывала. Хотелось снести эту дурацкую дверь и заставить растрёпанную проводницу бежать в купе, где сидели наглые девицы. Но делать нечего – пришлось возвращаться.