Виланд
Шрифт:
— Миллион... Неудачно вы себе "героя" подыскали. Я себя-то не могу спасти, а про других и говорить нечего.
— Волшебной Стране героев хватает, Димка. Она их сколько хочешь сотворит из ничего.
— Тогда кто ей нужен?
— Я проводник. Я всего объяснять не умею. Только я думаю, что никто не ошибся.
Димка посмотрел на толстого мальчишку — тот слушал, раскрыв рот, и, кажется, дышать забыл.
— Идём уже. Тут, наверно, ещё и забор высокий? Если мы Альви не отыщем — я себе этого не прощу!
— Забор — ерунда... — Йолла озабоченно потёр переносицу. — А куда идти-то? И, знаешь, Димка, нам вместе ходить не стоит. Так на нас все внимание обращать будут. А если один — я незаметненько проскользну —
Толстый мальчишка, заикаясь от волнения, предложил:
— Я вот дом знаю — то, что надо! Там мой дядька живёт, а дом с чердаком. На чердак жильцы почти не лазят — я вам точно говорю, в прошлом году я там двое суток от папаши прятался — так никто туда и не сунулся, только шуршало чего-то ночью — да мышь, небось... Так вы ж не девки, чтоб от мышей пищать!
...С утра моросил дождь. День выдался мутный, как стекло в чердачном окне, сквозь которое был виден двор с поломанными качелями, песочницей без песка и мокнущим бельём на верёвке. Ещё во дворе время от времени возникала бездомная дворняга, и Димке казалось, будто она наблюдает за странным обитателем чердака с неизвестной, но, очень возможно, враждебной целью.
Димка грустил. Йолла исчез утром, пообещав достать одежду, продукты и разузнать о городе Светополе. За Йоллу было тревожно. Конечно, он юркий и сообразительный. Но ведь человеческие города ему незнакомы, а оставаться юрким и незаметным с полной сумкой в руках совсем непросто.
Хорошо хоть, чердак оказался уютнее, чем Димка ожидал. Тут была даже розетка — электричество провели зимою бомжи, объяснил Филипп (тот самый толстый мальчишка). Филипп же достал одеяло, кастрюлю, кружку и кипятильник.
— Смотрите, аккуратно с ним тут!..
В больницу возвращаться Филиппу страх как не хотелось — но он всё-таки ушёл, оставив Димке свой адрес.
Вчера вечером, укладываясь спать, Димка шёпотом спросил у Йоллы:
— Как думаешь, волшебство ещё действует... ну, не волшебство, а... моя мама, она всё ещё обо мне не беспокоится?
Йолла рассудительно сказал:
— Чтобы совсем не беспокоилась — так не бывает.
— Йолла... а у тебя мама... есть?
— Я не знаю, Дим. У нас всё по-другому. Мы, волшебные существа, и на свет-то появляемся по-разному. Кто-то от начала Мира жил, кто-то сам собой породился, а кто-то раньше был зверьком, или деревом... или человеком. Вы, люди, рождаетесь беспомощными, о вас много заботиться нужно, а когда о ком-то заботишься, то и любишь. А я... не помню я, Димка... Ну, если только очень смутно... Может, это мне даже только снилось...
Йолла объявился ближе к вечеру, встревоженный и весёлый. Ни одежды, ни еды он не принёс.
— На меня бросились два барбоса! — выпалил он. — И поблизости не оказалось подходящего укрытия. Пришлось оставить сумку — это их задержало... Но это всё чепуха, Дим! Дальше было такое... Вот слушай — я бегу и думаю, как бы оставить этих псин с носом?! Позади — они, а впереди — площадь. На дерево я влезать не хочу — люди увидят, соберётся вокруг толпа, а сбежать некуда. Тут я увидел столб — ну, ты знаешь, их полно в городе, они для электричества у вас... И когда я совсем близко подбежал, я увидел, что столб... он, оказывается, пустой внутри — вот, как наши Деревья — и внизу у него такой проёмчик, вроде дверки, который железной плитой на болтах закрывается. А тут эти болты свинчены, кроме одного, и дверка сдвинута. Я даже не думал, правильно я делаю, что в эту дыру бросаюсь? Протиснулся еле-еле, думал, сейчас успеть дверку за собой задвинуть и держать её изо всех сил... А вместо этого я — раз! — и провалился. Прямо как в колодец. Правда, там совсем не глубоко и узко очень. Ты бы туда не пролез... В общем, очутился я в каком-то переходе, я даже обрадовался — вылезть-то
— Это, наверно, городская канализация?
— А вот и нет! Там, Димка, мёртвый город!
— Что?!
— Вот представь — город засыпало по самые крыши — песком там, или камнями... Сверху новый город построили. А под ним — вместо улиц — только туннели. Иногда они просто в земле тянутся. А иногда — вдоль этих самых засыпанных домов. Там окна, двери, карнизы... И, ты знаешь, мне показалось, дома эти совсем не разрушены. Их только засыпало.
Димка поёжился — он почувствовал, что обнаруженная Йоллой Тайна — очень важная.
— Ты увидел что-нибудь ещё?
— Теперь я подошёл к самому главному! Едва собрался выбираться обратно, я услышал крыс. Тихий шелест — их хвосты волочились по камням, я сперва и не понял, что крысы. Думал, змея... Они спрыгивали из дыры в потолке туннеля, и я сообразил, что верхние, узкие норы — специально для крыс. А по нижним ходит кто-то ещё. Тогда-то мне сделалось страшновато...
— Я бы там с ума сошёл! Ещё и в полной темноте...
— Дим... ты знаешь... это очень странно, но мне сейчас кажется, что темнота была не полная. Я тогда об этом не думал, но... да, ты знаешь, как будто безлунной ночью, когда ладонь перед собой разглядеть ещё можно...
— Может, ты умеешь видеть в темноте?
— Совсем-пресовсем в темноте — не могу.
Они разом пожали плечами — и улыбнулись.
— Ну, фонарей там уж точно не было! — заверил Йолла. — Эти крысы — их прибежало больше десятка — цепочкой потянулись куда-то, и до того мне стало интересно, что возвращаться я думать забыл. И знаешь, Дим, они привели меня к... башне!
Димка вздрогнул. Башня...
— Как ты понял? Что это башня?
— Я понял потом. Дверь отворилась и впустила крыс. Я хотел выждать минутку на всякий случай — но дверь снова кто-то закрыл, и я не смог с нею справиться. Зато рядом в стене оказалось окно, до которого мне нетрудно было добраться. Я очутился в комнатке, ужасно пыльной и пустой, из неё прошёл в другую — и там стояли сундуки. С книгами. Одну, верхнюю, я полистал — но разобрать, что написано, невозможно — слишком темно. Тогда я побежал дальше и попал на винтовую лестницу. Сперва хотел идти наверх, только тут что-то засветилось внизу. Хороший такой свет — меня к нему потянуло. Как будто... живая золотая рыбка в банке с водой трепещет... Я пошёл, и ничего вокруг не видел, только этот свет. И вдруг он погас. Там был кто-то. Он повернулся ко мне спиною, а свет был у него в руках. Я сперва будто ослеп, но шёл дальше, ничего не соображая, пока он, тот, что со светом, снова повернулся. И тогда он меня увидел! У него глаза были чёрными, как пустота... Лица почти не различить, а глаза... Я в них проваливаюсь, будто пылинка в пропасть, и знаю, что умираю, а поделать ничего нельзя.
Йолла помолчал, переводя дух — до того взволновал его собственный рассказ.
— А очнулся я, целый-невредимый, в парке, недалеко отсюда. Прямо на траве лежал. Вот... Я всё тебе рассказал. Что мы будем делать?
Димка вздохнул. Тайны, которых они коснулись, казались Димке слишком большими и важными. От того, что сделает Димка, зависели какие-то большие и важные события. Димка боялся. Не опасности для себя — это был страх сделать что-то неправильно. События, готовые случиться, нависли над ним, как огромное здание. Можно было спасти это здание или обрушить одним неверно сдвинутым камешком.