Вильгельм Завоеватель
Шрифт:
Эти рассуждения, хотя и отнюдь не бесспорные, тем не менее свидетельствовали о желании нормандцев придать своему предприятию правовую основу, что было тем более показательно, что они содержали в себе понятия римского права, влияние которого сказывалось и на самом Вильгельме.
К концу зимы в Нормандию прибыл Тостиг. Перед тем он провел несколько недель при дворе графа Фландрии, стараясь настроить его против Гарольда, а также установил контакт с королем Норвегии Харальдом Хардрадой, рассчитывая на его поддержку. Говорили, что он принес ему вассальную присягу. У Тостига сложилось впечатление, что ему удалось убедить Балдуина V, и теперь он собирался разыграть другую карту.
Тем временем герцог Вильгельм направил к Гарольду гонца, чтобы напомнить ему о клятвенном обещании, данном двумя годами ранее, и предложить безотлагательно вступить в брак с Алисой. «Я клялся по принуждению», — ответил Гарольд,
Одновременно с обращением к Гарольду Вильгельм предпринял различные дипломатические шаги. Он написал папе Александру II, вынося дело на его суд: Гарольд обвинялся в клятвопреступлении (правонарушение, находившееся в компетенции церковных судов), чем оправдывалась справедливость готовившейся против него войны. В Риме герцог Нормандский нашел активную поддержку со стороны Гильдебранда и его партии. Разве Вильгельм не пообещал, что, как только завладеет Английским королевством, тут же восстановит в Англии налог в пользу Святого престола, некогда взимавшийся Кнутом, однако отмененный после возвращения к власти англосаксонской династии?
Однако и при папском дворе не все были убеждены в добродетельности намерений герцога Нормандского, поэтому Гильдебранду пришлось постараться, агитируя в его пользу и даже лично поручившись за него. Кардинал доказывал, что на него можно положиться в деле реформирования англосаксонского духовенства, чему столь упорно противился скандальный архиепископ Стиганд. Не исключено, что посольство от Гарольда, прибудь оно тогда в Рим, могло бы повлиять на окончательное решение, однако Гарольд не счел нужным сделать это. Правда, высказывались предположения, что герцог Нормандский просто-напросто перехватывал его посланцев. Но как бы то ни было, весной Рим отлучил Гарольда от церкви.
Нормандский проект пробил себе дорогу. Идея обеспечения легитимности наследования английского престола не увлекала прелатов папской курии. Отвечая на послание Вильгельма, Александр II отправил ему множество реликвий и хоругвь святого Петра в качестве штандарта. Он назначил герцога Нормандского своим уполномоченным для исполнения намечавшегося богоугодного дела — наказания народа, посмевшего воспротивиться новому курсу Святого престола.
Обращение к папскому арбитражу в 1066 году для Вильгельма обернулось приобретением союзника в лице римского понтифика и вместе с тем признанием себя исполнителем его воли. Уже семь лет Роберт Гвискар и его братья выступали в роли фогтов Святого престола в Южной Италии. С тех пор нормандцы пользовались в Риме особым доверием. Поддержка Вильгельмом церковных реформ не была с его стороны простым тактическим шагом, сделанным под натиском обстоятельств: реформа, в той мере, в какой она способствовала укреплению власти и ставила закон на место самоуправства, вполне отвечала интересам герцога Нормандского.
В то же самое время Вильгельм пытался заручиться поддержкой правителей, непосредственно заинтересованных в английском предприятии. Император Генрих IV не собирался мешать ему. От своего ближайшего соседа и тестя Балдуина V Вильгельм добивался если уж и не помощи, то хотя бы благожелательного нейтралитета. Через посланников между ними завязался диалог, беллетризированную версию которого сообщил нам Вас. Граф Фландрии хотел знать, какой ценой Вильгельм готов оплатить его союз, какую часть завоеванных земель согласен уступить ему. «Я сообщу ему письменно», — ответил нормандец, подавая гонцу запечатанное письмо. Распечатав послание, Бодуэн обнаружил совершенно чистый лист! Потребовался и был получен устный комментарий: для правящего дома Фландрии достаточно большой наградой будет сама победа супруга Матильды и последующее обогащение ее детей. В конце концов Бодуэн занял выжидательную позицию, весьма благоприятную для герцога Нормандского. Кроме того, граф Фландрский устроил ему в Бовэ встречу с королем Франции, который без особого восторга относился к «нормандскому проекту», но все же согласился поддержать его при условии, что после смерти Вильгельма Англия и Нормандия разделятся и каждая из них достанется одному из сыновей герцога.
Оставалось обеспечить безопасность восточного фланга Англии. Вильгельм прозондировал
В конце зимы Вильгельм созвал ассамблею своих вассалов. Обычай не позволял вести их ополчение за море, поэтому в предстоявшей экспедиции должны были участвовать исключительно добровольцы. Герцогу пришлось агитировать, и он умело сыграл на врожденной тяге этих людей к авантюрам, против чего сам же он так долго и упорно боролся и что теперь собирался использовать в собственных интересах.
Собрание проходило, как рассказывает Гильом из Пуатье, бурно. На расстоянии Английская держава внушала опасение, и таких предприятий, какое планировалось, еще не бывало в нормандской истории. Каждый более или менее отчетливо понимал, что речь шла не о банальном разбойничьем налете на противоположный берег, а о доставке и высадке в организованном порядке большой армии, способной превзойти на поле боя, скорее всего, более многочисленное войско.
Нашлись несогласные, полагавшие, что поход обречен на провал. Тогда слово взял Гильом Фиц-Осберн и попытался переубедить скептиков. Тостиг, присутствовавший на собрании, также поддерживал вторжение в Англию. В конце концов удалось убедить всех. Герцог изложил задачу и пояснил, что требовалось для ее решения. От каждого он потребовал, соразмерно его состоянию, определенное количество людей и, насколько возможно, судов. Нашлись энтузиасты, изъявившие готовность предоставить вдвое больше того, что от них требовалось. Роберт де Мортэн обязался дать 120 судов вместе с экипажами. От светских господ старались не отстать и духовные: настоятель монастыря в Фекане пообещал снарядить 20 судов в надежде получить епископство в Англии. Герцогиня Матильда экипировала великолепный корабль под названием «Мора», на котором должен был отправиться ее супруг. И вообще ближайшие родственники Вильгельма предоставили большую часть того, что требовалось для экспедиции, зато уж после победы на их долю выпадет самая богатая добыча. Завоевание в какой-то мере приобрело характер семейного предприятия. Авторитет Вильгельма как предводителя был непререкаем. Его род завладеет Англией.
Флот надлежало собрать ко времени летнего солнцестояния. Менее чем за пять месяцев предстояло подготовить все — людей, лошадей, оружие, необходимое снаряжение, а главное, перебросить из разных мест суда и проверить их состояние. Слишком короткий срок, учитывая техническое оснащение той эпохи. Невозможно себе представить, что за это время был заново построен (как это изображено на ковре из Байё) весь флот. Только некоторые сеньоры, располагавшие корабельными верфями и достаточным запасом строевого леса, могли успеть построить новые суда, большая же их часть была куплена или взята в аренду в иноземных портах, в частности фламандских. В результате флот Вильгельма Завоевателя являл собою весьма пеструю картину. Изображение на ковре из Байё представляет собой не что иное, как стилизацию, подверставшую все суда под один тип морского судна, известного как драккар.Останки этих кораблей найдены в погребальных курганах и шведских болотах. Не подлежит сомнению, что это типичное судно скандинавских викингов широко применялось и в Нормандии. Нос драккара обычно украшался вырезанной из дерева головой дракона, волка, лисы или птицы, которые имели магический смысл. Интересно отметить, что похожие изображения можно видеть на капителях романских храмов. На единственной центральной мачте крепился прямоугольный, состоявший из многоцветных (голубых, красных, черных, желтых) полос, парус, который был заметен издалека. Самый большой драккар, обнаруженный в Скандинавии, насчитывает 23 метра в длину, пять в ширину и менее двух в глубину, что дает около тридцати тонн водоизмещения. Сомнительно, чтобы самые крупные корабли Вильгельма превосходили его размерами. Согласно имеющимся в нашем распоряжении данным, на один корабль садилось от двадцати до пятидесяти человек и столько же лошадей грузили на одну шаланду.
Спустя неделю после Пасхи 1066 года, 24 апреля, на небе Западной Европы появилась и в течение целой недели была видна странная косматая звезда. Ученые клирики знали, что в книгах она именуется кометой: это бьmа та самая комета, которой в 1758 году Галлей даст свое имя. По обе стороны Ла-Манша ее появление истолковывал ось как знак, предвещавший грозные события. Предсказатели судьбы утверждали, что комета возвещает большие перемены в участи королей. В Нормандии подобного рода откровения предсказателей только подогревали задор собравшихся в завоевательный поход.