Вилла «Белый конь»
Шрифт:
— Она, похоже, не очень скрытничала.
— Да они все любят поговорить о своих делишках. Со всяким, кто только согласен слушать. В общем, у Лу теперь новый дружок — тоже отменный болван, но она от него без ума. Значит, ей вроде бы незачем обращаться к «Белому Коню». Я его упомянула, но она никак не прореагировала. По-моему, ее можно исключить из числа подозреваемых. Но, с другой стороны, у Томми были серьезные планы насчет Джина. И Джин за ней ухаживал вовсю. А как с мачехой?
— Она за границей! Завтра приезжает. Я ей написал,
— Прекрасно. Мы взялись за дело. Будем надеяться, что оно у нас пойдет.
— Хорошо бы с толком!
— Толк будет, — бодро ответила Джинджер. — Да, кстати, вернемся к отцу Горману. Считают, что перед смертью та женщина сказала ему что-то такое, из-за чего его убили. А кто была эта женщина? Нет ли в ее истории чего-нибудь полезного для нас?
— Я о ней мало знаю. Кажется, ее фамилия была Дэвис.
— Ну, а побольше вы о ней не могли выведать?
— Я посмотрю.
— Если мы о ней выясним побольше, может, станет известно, как она узнала то, что узнала.
— Понимаю.
На другой день я позвонил Джиму Корригану и спросил его, что он знает об этой женщине.
— Кое-что, совсем немного. Ее настоящая фамилия — Арчер, и муж у нее был мелкий жулик. Она от него ушла и взяла свою девичью фамилию.
— А что за жулик? И где он сейчас?
— Да так, промышлял по мелочи. Воровал в универмагах. Всякие незначительные преступления. Несколько судимостей. А сейчас его уже нет — умер.
— Да, фактов немного.
— Немного. В фирме, где миссис Дэвис работала в последнее время Учет спроса потребителей, — ничего о ней не знают.
Я поблагодарил его и повесил трубку.
Глава 12
Рассказывает Марк Истербрук
Через три дня мне позвонила Джинджер.
— У меня для вас кое-что есть, — сказала она, — фамилия и адрес. Записывайте.
Я взял записную книжку.
— Давайте.
— Брэдли — это фамилия, адрес — Бирмингем, Мьюнисипалсквер Билдингз, 78.
— Черт меня побери, что же это?
— Одному богу известно. Мне — нет. И сомневаюсь, известно ли самой Пэм.
— Пэм? Так это…
— Ну да. Я основательно поработала над Пэм. Я же вам говорила: из нее можно кое-что вытянуть, если постараться. Я ее разжалобила, а там все пошло как по маслу.
— Каким образом? — спросил я с интересом.
Джинджер засмеялась.
— Девушки должны друг друга выручать, и все такое. Вы не поймете.
— Что-то вроде профсоюза?
— Пожалуй. Одним словом, мы вместе пообедали, а я малость поскулила насчет своей любви и разных препятствии: женатый человек, жена ужасная, католичка, развода не дает, терзает его. И еще, что она тяжело больна, мучится, но может протянуть много лет. Ей бы самой лучше умереть. Хочу, говорю, воспользоваться услугами «Белого Коня», но не знаю, как до него добраться, и, наверно, они ужасно много заломят. Пэм говорит: да, наверняка,
— Невероятно! — воскликнул я, — Согласна.
Мы помолчали. Потом я спросил недоверчиво:
— Она так прямо все и рассказывала? Не побоялась?
Джинджер ответила раздраженно:
— Вы не понимаете. Девушки друг другу что хочешь скажут. И кроме того, Марк, если это дело поставлено по-настоящему, нужна же им какая-то реклама. То есть им все время нужны новые «клиенты».
— Мы с ума сошли, если верим в такое.
— Пожалуйста. Сошли. Вы поедете в Бирмингам к мистеру Брэдли?
— Да. Я с ним повидаюсь. Если только он существует.
Я не очень-то верил, что есть такой человек. Но я ошибся. Мистер Брэдли существовал.
Мьюнисипал-сквер Билдингз представлял из себя гигантский улей — конторы, конторы. № 78 находилась на третьем этаже. На двери матового стекла было аккуратно выведено: «К. Р. Брэдли, комиссионер». А пониже, мелкими буквами: «Входите».
Я вошел. Маленькая приемная была пуста, дверь в кабинет полуоткрыта.
Из-за двери послышался голос:
— Заходите, пожалуйста.
Кабинет был попросторнее. В нем стоял письменный стол, на столе телефон, удобные кресла, этажерка с отделениями для бумаг. За столом сидел мистер Брэдли.
Это был невысокий темноволосый человек с хитрыми черными глазами. Одетый в солидный темный костюм, он являл собой образец респектабельности.
— Закройте, пожалуйста, дверь, если вам не трудно, — попросил он. — И присаживайтесь. В этом кресле вам будет удобно. Сигарету? Не хотите? Итак, чем могу быть полезен?
Я посмотрел на него. Я не знал, как начать. Я не представлял себе, что буду говорить. И, наверно, просто с отчаяния, а быть может, под действием взгляда маленьких блестящих глаз я вдруг выпалил:
— Сколько?
Это его несколько озадачило, что я и отметил про себя с радостью, но совсем не так, как должно было озадачить. Он вовсе не подумал, как подумал бы я на его месте: посетитель не в своем уме. Он слегка поднял брови.
— Ну и ну, — сказал он. — Времени вы не теряете.
Я гнул свое.
— Каков будет ваш ответ?
Он укоризненно покачал головой.
— Так дела не делают. Надо соблюдать должную форму.
Я пожал плечами.
— Как хотите. Что вы считаете должной формой?
— Мы ведь еще не представились друг другу. Я даже не знаю вашего имени.
— Пока что, — заявил я, — мне не хотелось бы называть себя.
— Осторожность?
— Осторожность.
— Прекрасное качество, хотя не всегда себя оправдывает. Кто прислал вас ко мне? Кто у нас общий знакомый?