Вилла в Италии
Шрифт:
— Вовсе нет. Я очень рада.
Рада видеть Тео, добавила она про себя. Но так ли это на самом деле? Подходит ли тут слово «рада»? Почему, ну почему он производит на нее такое действие? «Потому что ты все еще в него влюблена», — ответила певица себе.
Обед давно закончился. Фелисити, вовсю зевая, объявила, что идет спать, и велела Тео долго не засиживаться. Улыбнувшись остальным присутствующим — причем улыбка эта была теплой только по отношению к Люциусу, — покинула комнату, оставляя
«Идите спать, идите спать», — молча внушала Делия Джессике и Люциусу. Но вместо этого Мелдон подошла к граммофону, а Уайлд присоединился к ней.
У Воэн появился шанс. Тео подошел к ней, сел рядом и, открыв портсигар, предложил сигарету. Свояченица покачала головой.
— Я забыл, что ты не любишь этот сорт.
— Пойдем посмотрим фонтаны, пока еще светит луна. Они в ночи выглядят потрясающе.
Рэдли бросил взгляд в сторону рояля, где Джессика и Люциус смеялись какой-то шутке.
— Почему бы и нет? — Он поднялся.
— Сюда, — подсказала Делия, стремясь поскорее увести его из комнаты, пока другие не заметили, что они уходят вместе.
От ее внимания укрылся и тревожный взгляд, каким Люциус проводил парочку до двери, и легкое пожатие плеч Джессики при виде происходящего.
Ночь была теплая, благоуханная, слабый ветерок шевелил листву. Огонек сигареты Тео поблескивал в темноте.
— Что это за мерцающие огоньки?
— Светлячки.
Он взял ее под руку; Воэн затаила дыхание от его близости.
— Хорошая возможность поговорить. Что это за народ? Что вообще ты здесь делаешь, Делия? Старый Уинторп, давший мне твой адрес (значит, Марджори была права!), сказал, ты что-то унаследовала. Не этот ли дом, случайно?
Голос его звучал непринужденно, но Делия уловила в вопросе заинтересованность.
— Содержание, конечно, влетит в копеечку, но ты могла бы продать его какому-нибудь американцу за кругленькую сумму.
— Я не унаследовала никакого дома. — Инстинкт самосохранения пришел ей на помощь: лучше, если Тео ничего не будет знать о кодицилле. Она так и видела, как зять вступает в контакт с Кальдерини и рассуждаете ним о правовых мерах, которые можно было бы принять… — Один небольшой посмертный дар. Адвокаты позволили нам здесь пожить, пока не утрясутся все формальности. Итальянская судебная бюрократия, сам знаешь.
— Ценный дар?
— Нет-нет. Просто брошь… камея, — импровизировала на ходу певица.
— Кто такая эта Беатриче Маласпина? Судя по имени — итальянка.
— Маласпина была англичанкой. Этот дом принадлежал ее семье на протяжении нескольких поколений.
— Она была твоей крестной
— Нет. Я никогда не была с ней знакома и никогда ничего о ней не слышала, пока не получила письмо от адвоката.
— Как? Ты упомянута в завещании абсолютно незнакомого человека?
— Она была любительницей оперы. — Во всяком случае, тут Делия не погрешила против истины.
— Понимаю, хотя все равно странно. Но видимо, все здесь честно и без подвоха, коль скоро Уинторп и Джарвис взялись за это дело. Оба в этом смысле педанты — очень осмотрительны в выборе клиентов.
— Они не пожелали заниматься разводом Джессики.
Тео бросил сигарету и затоптал носком туфли — жест, вызывавший у Делии раздражение.
— Разумеется, не пожелали. Это совершенно не их профиль.
— Ну что такое развод в наше время? Сейчас все это делают. Только подумай, насколько счастливее была бы моя мать, если бы ей не пришлось всю жизнь жить пристегнутой к моему отцу из-за его строгих правил.
— Поосторожнее. Развод не такое уж простое и безобидное дело, как тебе кажется. Он накладывает на человека пятно.
— Мне это глубоко безразлично. А тебе?
— Мне? Ну, я не буду, конечно, швыряться камнями в тех моих друзей, которые в разводе, но, право, Делия… Джессика прекрасно понимает, что на подобный шаг нельзя решаться с бухты-барахты. Она замужем всего года два; браки часто поначалу протекают бурно, а потом все образуется.
— С Ричи? Сомневаюсь. — Воэн повернулась и подалась к нему ближе. — Людям свойственно совершать ошибки. Джессика совершила ошибку, ты совершил ошибку. Но ошибки можно исправить. Тео, я понимаю, как у тебя все получилось с Фелисити. Я знаю, ты был ею ослеплен, но…
— Ослеплен, верно, — виновато покачал головой Рэдли. — Знаю, тебе пришлось нелегко вначале. Я повел себя не лучшим образом. — Он рассмеялся. — Знаешь, в какой-то момент у нас даже была мысль совершить побег, чтобы для тебя это не было такой травмой: свадьба, подружки невесты… Только этот шаг казался несколько опрометчивым. Не поручусь, что коллеги в моей конторе его одобрили бы. Хотя, конечно, поняли бы меня, познакомившись с Фелисити. — Тео вновь рассмеялся.
Ну что же он такой непонятливый?
— Я это к тому, — продолжала Делия, — что развод возможен, даже несложен. Если бы ты развелся, мы бы могли…
— Мы?
— Ну да, мы. Ты и я.
— Ни слова больше! — оборвал он ее, уже совершенно другим тоном. — Ни слова больше, Делия. Послушай: нет никакого «мы». «Мы» — это я и Фелисити. Мы женаты и женатыми останемся. Не могу представить, как что-то иное могло прийти тебе в голову.
— Тео, я по-прежнему люблю тебя!