Вильмонтейльн
Шрифт:
В это Летнее Солнцестояние король втайне приготовил подарок для правнука – корону и трон, и даже придумал, как обойти соответствующие магические ограничения, но все его планы разрушил снова воскресший Гавелерон.
– Когда он уже окончательно умрет. От него живого проблем больше, чем от мертвого, – недовольно пробормотал Аберон и громко позвал:
– Фламиль!
– Да, Ваше Наижесточайшее Величество, – деликатно прошуршал в сером, словно туман, плаще поверенный короля Волшебной страны, сменивший, наконец, розовый камзол с фиолетовыми
– Помоги этому болвану, – отдал приказ король и задумался.
– Какому именно? – деликатно уточнил Фламиль и на всякий случай склонился в вежливом поклоне, всегда помня о том, что король Аберон мог в любой момент оторвать от пола Рубайлорд и раскроить ему череп.
– Хороший вопрос, Фламиль, – вдруг усмехнулся владыка и расплылся в улыбке, – тому, кто станет королем Волшебной страны, хоть выглядит, как девчонка.
– Я вас понял, Ваше Наижесточайшее Величество, – с тонкой улыбкой на губах ответил поверенный короля и скрылся в тени мрачного тронного зала Акульего Пика.
Глава 17
– Кто взял мою расческу?! – крикнула Шильда из ванной комнаты на втором этаже, который с помощью колдовства превратился в спа-отель для молодящихся по интенсивной магической программе Джилианы ведьм.
После переезда ведьмовского табора в дом на улице Тенистой, соседи оборвали телефон полиции жалобами на громкую музыку и оргии, которые устраивает каждый вечер семейство Ван Де Блейк.
Лестер мчался к порогу дома Джилианы, скрывающейся за личиной кузины Джульетты из Шотландии, чтобы обнаружить тишь, гладь да покой, но иллюзия эта исчезала сразу же, как только машина шерифа скрывалась за поворотом дороги.
– Поговори с ним, Джи-Джи, – советовала подруге Батис, помолодевшая лет на пятьдесят благодаря новой внутренней косметологической политике ковена, – ты всегда исчезаешь, ничего толком не объяснив, а парень-то он симпатичный, правда.
Джилиана, с ног до головы измазанная шоколадным кремом и завернутая в пленку, как утренний сэндвич, деликатно промолчала, ведь рот ее был переполнен проклятиями и порчами, готовыми вот-вот сорваться с языка и разнести на части дом вместе со всеми его обитателями.
Почти трехсотлетняя практика по самоконтролю пошла коту под хвост с появлением в ее и без того забитом жильцами доме еще и волшебного принца из противного ее душе рода Белроуз, к которому обиженный Вильмонтейльн себя больше категорически не причислял.
– Кто взял мое полотенце?! Где мой крем?!
В ведьмовской спа-салон ворвалась Шильда, свирепая, как буйвол, намереваясь разорвать на части ковен.
Разомлевшие дамочки лениво переглянулись и отрицательно помотали головами. Только Батис призналась, что тайком мазалась кремом – Джилианы, конечно, ведь он наделен волшебной силой, а на косметику обычных людей ни одна ведьма не посягнет, даже черная и злая, ведь там сплошная химия.
– Кто украл мой халат?! Я на вас в полицию заявление
Джилиана даже не шелохнулась, ведь пленка с кремом полностью ее обездвижила, превратив в некое подобие египетской мумии.
– Кто-нибудь! Отрубите голову этой грубиянке. Мне дурно от этих крайне неприятных звуков, что издает отверстие в ее голове, – с достоинством произнес принц Вильмонтейльн в белом махровом халате и в тюрбане из полотенца, лицо которого было покрыто густым слоем увлажняющего крема.
– Мои вещи! Отдай немедленно! Это не твое! – истерично заверещала Шильда и сжала кулаки, готовая вот-вот наброситься на волшебного принца.
– Здесь все принадлежит мне, наглая смертная, – степенно произнес Вильмонтейльн и подбоченился, – теперь это мой дом, в котором я на магических правах гостя являюсь божеством, которому надо угождать и прислуживать, а иначе я наложу порчу на порог. Верно хозяйка? – со снисходительной улыбкой обратился принц к Джилиане, замотанной в полиэтиленовый кокон.
– Верно, – подтвердила Батис, которая временно стала глазами и ушами своей Главы, – раньше порчу на порог накладывал только мой пес Бобби, но он сдох в прошлом году. Как хорошо, что Его Наипрекраснейшее Высочество владеет этой редкой магической техникой, поэтому Шильда, будь добра, принеси принцу Вильмонтейльну бокал с родниковой водой, который стоит на кухне, и захвати бутылочку красного полусухого вина из подвала, чтобы выпить за прекрасный внешний вид нашего дорого гостя.
Эльф раздулся от гордости, словно индюк, ведь любил комплименты и откровенную лесть ничуть не меньше, чем красивые и изысканные наряды.
Шильда, проклиная всех волшебных существ и заодно ведьм, поплелась на кухню и ахнула от беспорядка, который теперь царил и в без того грязном, старом, пыльном и ветхом доме прабабушки.
Пол кухни был заставлен пустыми бутылками из-под белого и красного вина, почему-то расположенными в шахматном порядке.
Гора грязной посуды в мойке упиралась в потолок.
Повсюду были развешены платья, рубашки, костюмы, брюки и прочий тряпичный хлам Вильмонтейльна, который он не только запрещал трогать «своими грязными и неизящными руками, созданными исключительно для грубой работы», как он имел наглость выражаться, а даже подолгу на него смотреть, чтобы не сглазить.
В отчаянии девушка открыла холодильник и замерла, уставившись в зияющую пустоту, ведь была опорожнена даже морозильная камера.
Запасы круп и хлопьев также загадочно исчезли из кухонных шкафчиков.
Заглянув в подвал, Шильда убедилась, что и он превратился в черную дыру, в которой вместо ящиков вина стояли только старые ведьмовские метлы, которыми уже давно никто не дырявил ночные небеса, не говоря уже о том, чтобы подметать двор или пол на кухне.
«С меня хватит, – зло подумала девушка, – пойду и добровольно сдамся в социальную службу».