Вилы надежды

Деев Денис

— Сколько у нас всего семей?

— Дык за сотню!

— А душ?

— Дык за шестьсот!

— Ладно, тогда ограничимся сыром. Колбасу будем выдавать за особые заслуги, — я немного поумерил свои аппетиты, — найдется с кем снедь по домам раскидать?

— Товарищ Георгий, за сыром они сами прибегут.

— Не надо сами, нам здесь толпы голодных вилан ни к чему. Так, что у нас еще имеется? Мебель и прочая утварь меня не интересует. Давай посмотрим на то, что

в оборот можно пустить.

— Ой мамочки! — вдруг схватила меня за руку Рани, — это что?

Из темноты на нас вышло странное существо. Маленький белесый дракончик с подрезанный правым крылом и серыми глазами, которые затянула мутная пленка. Существо втянуло воздух и потеряло к нам всякий интерес.

— Это еще кто такой?!

— Пещерный слепень. Мы держим их здесь, чтобы не дать расплодиться крулям, — Лукерья объяснила необходимость в дракончике.

— Ну да, крулей только допусти до съестного, все выжрут, — согласилась с ней Рани.

Следующая сокровищница находилась за небольшой дверью в личных покоях старого доллена. И спрятана она от чужих глаз самым прозаическим способом — за картиной! На ней был запечатлен сам барин, в стародавние времена, когда он был еще молод и красив. Восседал он на Булате и в руках держал острую сабельку. У всех мелких дворян, наверное, есть бзик на подобных батальных полотнах.

Картина отъехала в сторону, открыв нашему взору дверцу, больше подходящую размерами какому-нибудь гному, а не человеку.

— Открывайте, — отошла назад Лукорья.

— Что значит — открывайте? Все же ключи у тебя?

— Ты думаешь, что доллен доверял мне ключи от сокровищницы? Да он их собственному сыну не давал!

— Значит придется ломать? — дверь выглядела внушительно. Чуть ли не сплошная стальная плита. Мне вспомнился круглый крепыш, который пришел на собрание с молотом. Может его позвать?

— Зачем ломать, ключ у вас, — Лукорья меня успокоила.

— У нас?

— Вы же забрали пряжку с праха доллена? — подсматривала значит старушка за нашим сражением.

— Ну кажется забрали, — неуверенно ответила Рани, боясь признаться, что взяла в руки священный кобаж.

Лукорья указала на прямоугольную щель в двери.

— Сюда вставляй.

Нам повезло, что Валдар отказался от щедрого дара. Ломали бы мы сейчас стену или дверь выносили и времени бы на это у нас ушло вагон и маленькая тележка. Я достал пряжку и вставил ее в указанную Лукорьей щель. Раздался едва слышный щелчок и дверь приоткрылась. Я взялся за ручку и потянул — тяжелая собака! Интересно, как ее старик-то открывал?

Сокровищница была малехонькой. Два на два метра, не более.

В углу стоял манекен, наряженный в порядный мундир, явно боевой. Награды на груди имелись, ленточка красная от плеча до пояса. Значит старый доллен повоевал в свое время. Большую часть комнатки занимал деревянный секретер с кучей мелких ящичков.

— И что тут где? — спросил я у Лукорьи.

— А знаю? Отродясь тут не была. Доллен в сокровищницу никого не пускал, хотя сам здесь сутками сиживал.

— Значит будем искать.

В большинстве ящиков хранилась всякая чушь. Старые от времени выцветшие письма, в которые я все-таки заглянул. Не в надежде найти там какие-нибудь тайны прошлых владельцев дола, а просто попробовать прочесть написанное. Грамоте я на фронте обучался, в окопах. Поэм написать не могу, но худо-бедно прочесть — запросто! Я водил пальцем по бумаге… и без толку! В итоге не встретил ни одной знакомой буквы!

— Это какой вообще язык?!

— Как какой? Белгазийский, — ответила мне Лукорья, — мы на нем говорим.

— Я грамоте не обучена, — призналась Рани.

Еще одна заковыка — как я могу говорить на языке, который я не знаю и вообще первый раз про него слышу? Заострять внимание на этом вопросе я не стал, иначе мне пришлось рассказывать своим спутницам, кто я такой и как попал в их мир. И признаваться, что Самара далеко не остров.

— Хорошо, — я вытащил с другого ящика и открыл большую пыльную книгу. Ее страницы были также исписаны непонятными мне символами. Располагались они в три колонки, — а я это что?

— Книга учета. Доллен считал сколько мы заработали, а сколько потратили.

Полезная книга, но не для меня. Ладно язык, я надеялся, что смогу его выучить, что с такими штуками, как бухгалтерия, у меня всегда были сложности. Циферки это вообще не мое.

— Ты сможешь с ней разобраться?

— Разобраться?

— Мне надо понять, на чем мы зарабатываем себе на жизнь.

— Я тебе и так расскажу — весной высеваем кортут. Осень собираем корни и коробочки с семенами. И потом все по новой.

Нехитрое мироустройство. Но я понятия не имел, как в нем что-то поменять так, чтобы мы и налоги в казну выплачивали и сами жили на приличном уровне.

— Вот и почитай, сколько высаживаем, сколько собираем, — я вручил пыльную книгу Лукорье.

И открыл следующий ящик. В нем что-то звякнуло.

— Сокровища?! — Рани в предвкушении потерла ладошки.

— Сейчас поглядим, — я вытянул из ящика небольшой мешочек. Развязал на нем тесемки и высыпал содержимое на столешницу, — о! монетки!