Вилья на час
Шрифт:
— Мы приехали, — почувствовала я на соленых губах мягкие губы Альберта и встрепенулась. Все-таки уснула! — Ты не могла бы снять номер, а то, боюсь, в таком виде мне не сдадут…
Я кивнула и хотела уже открыть дверь, но он перехватил мои пальцы и всучил купюру. Я отбросила ее ему на колени.
— Я заплачу картой. Она на мое имя.
Сжав в руке сумку, я побежала в отель. Уже начинало светать. За темным деревянным двухэтажным зданием с белыми окнами, украшенными цветами, возвышалась гора, над которой начинало всходить солнце.
Глава VII
Я
— Убери в сумку, пожалуйста.
Альберт на бегу сунул мне в руку ключи от машины и прошмыгнул в дверь. Как же я обрадовалась, увидев его. И чтобы не выдать себя блаженной улыбкой, чуть замешкалась на улице. Взглянула на оранжевую полосу над горами, нашла глазами припаркованную в стороне «Вольво» и только потом побежала искать беглеца. Он стоял у лестницы и косился на окно. Мое секундное промедление заставило его губы зло перекоситься. Я протянула ему ключ от номера — обычный, привязанный к деревяшке с выжженной цифрой. Хорошо, нам не досталась комната под номером «тринадцать». Вот было б весело.
— Зайди первой и проверь портьеры, — скомандовал Альберт, вынув ключ из замка.
Крошечная комната тонула в полумраке. Портьеры задернуты. Но я все равно их потрогала для спокойствия Альберта. Он вошел, закрыл дверь и первым делом достал из большого деревянного шкафа вешалки, чтобы просушить одежду. Я же забралась с ногами на высокую кровать, застеленную пышным одеялом с узором из ромашек — прямо по заказу; настолько высокую, что без деревянного сундука в изножье на нее и не запрыгнуть. В изголовье висела картина с местным горным пейзажем, а на противоположной стене было изображено озеро. Красиво, романтично и по-деревенски просто.
— Альберт, ты можешь снять плащ?
Он выглядел в нем действительно страшно, хотя огромный капюшон полностью скрывал лицо. Может, это и не маскарадный костюм. Может, он выходит в этом плаще днем — во дворике собственного дома он никого не испугает, да и соседи, небось, со временем привыкли к его чудаковатости. Я вот после двух дней знакомства нисколько не удивилась, что он, стянув плащ, расстелил его на полу за кроватью и лег. Туда точно не попадали солнечные лучи даже при открытых портьерах.
Птички пели так звонко и многоголосо, что не нужно было открывать окно. Я заслушалась
— Я посплю здесь, — отозвался он с пола. — Не хочу тебе мешать.
— Ты не будешь мне мешать, — свесилась я к нему и порадовалась, что он не сложил руки на груди, как в гробу, а сунул под голову. — Я укрою тебя одеялом с головой. Вампирам же не надо дышать…
Договаривала я фразу уже на полу. Какой бы высокой ни была кровать, а руки у Альберта оказались длиннее. Хорошо еще тело вампира утром не закостенело, и я не расшиблась о каменную грудь.
— Хочешь спать в моих объятьях, спи на полу.
Он держал меня так крепко, что я даже головы не могла повернуть, а дышать через волоски на его груди не получалось — они слишком щекотали нос. Наконец Альберт чуть ослабил хватку, и я смогла накрутить один завиток на палец. Он оказался седым, хотя в волосах не было серебряных нитей — хотя Альберт мог, конечно, подкрашивать виски.
— Так сколько тебе лет?
— А в каком году родился Бах?
Я стиснула зубы. Мог бы уже понять, что я не разбираюсь в музыке. Я же не прошу его назвать коды цветов для CSS!
— В тысяча шестьсот восемьдесят пятом. Мы родились в один год.
А теперь что, лежать и молчать? Час сна в машине перебил нормальный сон. Да и птичьи трели не звучали колыбельной, а, наоборот, пробуждали во мне желание выскочить на улицу.
— А если вампиры бессмертны, то почему же умер твой отец? — решила я все же продолжить беседу, раз Альберт тоже пока не спит.
— Кто сказал тебе такую глупость? Мы просто стареем медленнее. Бах знал меня совсем зеленым, а к Моцарту я поехал уже с первым пушком. Ну, а сейчас мне точно надо бриться, но бритвы нет, так что возвращайся на кровать. Я не хочу тебя поцарапать.
Я провела пальцем по колючему подбородку.
— Странно, что за столько веков ты так и не научился бриться ногтями.
— Если ты еще раз попытаешься меня подколоть, я покажу тебе клыки, поняла? — прорычал Альберт, и я тут же оказалась под ним.
Надо было, конечно, продолжить пытку словом, но я сжалилась над несчастным — ему пришлось бы выдумать целую теорию о том, почему клыки иногда не слушаются своих бессмертных хозяев.
— Я чувствую запах кофе, — промурлыкал Альберт, водя носом по моим губам, — свежих булочек, сыра и ветчины…
— Хочешь спуститься позавтракать? — воодушевилась я окончанием вампирской трагикомедии.
— Нет.
— Принести сюда? — со вздохом разочарования спросила я.
— Нет. Я хочу, чтобы ты поела и вернулась ко мне, чтобы проспать до самого вечера.
Альберт сел, позволяя мне подняться с плаща, но лишь я нацепила кроссовки, завалился обратно на свое аскетическое ложе, пожелав мне приятного аппетита. Святым духом, что ли, он питается? Или таблетки какие жрет? Однако уточнять я не стала, молча сунула в задний карман ключ и протиснулась в щелку двери.