Винни-Пух
Шрифт:
– В шесть часов, Хрюка, – закивал Винни-Пух. – А верёвка у тебя есть?
– Нет. Зачем нам верёвка?
– Чтобы отвести их домой.
– А-а-а..! Я-то думал, что Хоботуны идут на свист.
– Одни идут, другие – нет. С этими Хоботунами заранее ничего не скажешь. Ну, спокойной ночи!
И Хрюка затрусил к своему дома, рядом с которым на столбе крепилась сломанная доска с надписью «ПОСТОРОННИМ В.», а Пух, тем временем, начал готовиться ко сну.
Прошёл не один час, и когда ночь уже подумывала, а не пора ли уступить место дню, Пух неожиданно проснулся: у него урчало в животе. Такое с ним уже бывало, и он знал, что означает это урчание:
«Странно, – думал он. – Я же знаю, что тут стоял горшок с мёдом. Большой такой горшок, наполненный до краёв мёдом, с надписью «МИОТ» на наклейке, чтоб сразу было ясно, что в горшке – мёд».
Он слез со стула, закружил по комнате, гадая, куда же мог подеваться горшок с мёдом и что-то бормоча себе под нос. Что-то вроде:
Всё же это очень странно —Здесь, на полке, мёд стоял.Был в горшочке и с наклейкой:«Миот», я точно прочитал.И куда же он девалсяВкусный, сладкий и густой?Испарился, рассосался,Высох, выветрился, сжалсяИ наклейку потерял..?Всё же это очень странно…Мой любимый мёд пропал.Три раза пробормотал он себе под нос эту песенку, а потом вдруг вспомнил: он же отнёс мёд в хитроумную западню, чтобы поймать на него Хоботуна!
– Это же надо! – воскликнул Винни-Пух. – Вот так всегда бывает, когда хочешь сделать Хоботунам добро, – и он вновь улёгся в кровать.
Но заснуть не смог. Чем старательнее он пытался заснуть, тем хуже получалось. Он принялся считать овец, иной раз это очень помогает уснуть, но сейчас не помогло, и он стал считать Хоботунов. Тут пропали и последние остатки сна. Каждый Хоботун, сосчитанный им, прямиком направлялся к горшку с его, пуховым мёдом и съедал всё дочиста. Несколько минут Винни-Пух пролежал в тоске и печали, но когда пятьсот восемьдесят седьмой Хоботун довольно облизнулся и заметил: «Ну, очень хороший мёд, вкуснее никогда не пробовал», – Пух не выдержал. Выпрыгнул из кровати, выскочил из дома и побежал к Шести Соснам.
Солнце ещё нежилось в постели, но небо над Столетним Лесом уже посветлело, как бы показывая, что скоро солнце проснётся и тоже встанет, отбросив одеяло. В предрассветном сумраке одиноко и неподвижно застыли сосны, а Очень Глубокая Яма казалась гораздо глубже, чем на самом деле. И горшок с мёдом на дне превратился во что-то загадочное. Но по мере того, как расстояние между горшком и Пухом сокращалось, нос подсказал медвежонку, что в горшке, несомненно, мёд, и язычок у него сам высунулся наружу, готовый полакомиться.
– Кошмар! – воскликнул Пух, сунувшись в горшок. – Хоботун лопал мой мёд! – но, подумав, он добавил. – Да нет же, это я его слопал. А потом забыл.
И действительно, он съел почти весь мёд, пока нёс горшок Хрюке, оставив совсем немного на донышке. А теперь сунул голову в горшок и начал слизывать остатки…
Тем временем проснулся и Хрюка. А проснувшись, сказал себе: «Ой! – и тут же храбро добавил. – Да, – а затем ещё более храбро. – Именно так»!
Но на самом деле особой храбрости не наблюдалось, потому что в голове у него вертелось
На кого же похож этот Хоботун?
Неужто он злой?
Идёт он на свист? Идёт или бежит?
А поросят он любит?
Если любит, то всех или каких-то особенных?
Предположим, он охотится на поросят. Интересно, сделает ли он исключение для поросёнка, дедушку которого звали ПОСТОРОННИМ ВИЛЬЯМ?
Он не находил ответа ни на один вопрос… а ведь скоро, совсем уже скоро, ему впервые в жизни предстояло увидеть Хоботуна!
Конечно же, будь он с Пухом, этот Хоботун относился бы к нему поприветливее. А вдруг Хоботуны терпеть не могут и поросят, и медведей? Так может, ему притвориться, что у него разболелась голова, а потому этим утром он не мог встать и пойти к Шести Соснам? Но, допустим, день выдастся хорошим, никакого Хоботуна в западне не обнаружится, и тогда, выходит, он только напрасно проваляется всё утро в постели? Так что же ему делать?
К счастью, хорошая идея не заставила себя ждать. Хрюка решил, что тихонечко подкрадётся в Шести Соснам, очень осторожно заглянет в западню и посмотрит, попался ли в неё Хоботун. Если попался, он вернётся домой и уляжется в постель, если нет – не уляжется.
И он двинулся в путь. Сначала ему показалось, что Хоботуна в западне нет, потом он стал склоняться к мысли, что есть, а уж на подходе к западне последние сомнения в том, что они сегодня будут с добычей, отпала: он услышал, как бьётся и возится в яме Хоботун.
– Ой-ой-ой! – проверещал Хрюка и уже собрался бежать. Однако, убедил себя, что всё же стоит посмотреть, какой он из себя, этот Хоботун. Тем более, что до западни оставалось всего ничего. Поэтому Хрюка подкрался к краю очень глубокой ямы и заглянул вниз…
А всё это время Винни-Пух пытался стащить с головы горшок из-под мёда. Но чем больше он тряс головой, тем плотнее насаживался на неё горшок.
– Ой, беда! – кричал он внутри горшка. – Ой, помогите!
Но главным образом он просто охал и ахал и колотился головой обо что придётся, чтобы разбить горшок, но толку не было никакого, потому что он не видел, обо что колотится головой. А ещё он хотел выбраться из западни, но ничего не видел из-за этого проклятого горшка, или почти ничего, и уж конечно не мог выкарабкаться наверх. Наконец, Пух поднял голову и испустил вопль грусти и отчаяния, аккурат в тот момент, когда в яму заглянул Хрюка.
– На помощь! На помощь! – заголосил Хрюка. – Хоботун! Здесь ужасный Хоботун! – и он со всех ног пустился бежать, вопя благим матом. – На помощь! На помощь! Хоботун! Ужасный Хоботун! Там! Там! Страшный Хоботам! Страший Хобошум!
Так и вопил Хрюка, пока не прибежал к домику Кристофера Робина.
– В чём дело, Хрюка? – спросил Кристофер Робин, который только-только встал.
– Хобошум! – Хрюка так запыхался, что едва мог говорить, – Ужасный… ужасный Хоботун!
– Где?
– Там, – Хрюка махнул лапкой в сторону Шести Сосен.
– И как он выглядит?
– Как… как… У него большущая голова, Кристофер Робин. И ещё что-то большущее… ни на что не похожее, такое здоровенное, громадное… даже не знаю, как и назвать… Кажется, немного смахивает на огромный горшок.
– Хорошо, – Кристофер Робин надел ботинки. – Пойду взгляну на него. Показывай дорогу.
С Кристофером Робином Хрюка ничего не боялся, и они направились к Шести Соснам.
– Ты ведь его слышишь, да? – озабоченно спросил Хрюка, когда они уже подходили к Хитроумной Западне.