Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Я заметила блестящие глаза и то, как он сглотнул, и его горло дернулось. Затем я заметила косой взгляд, который он бросил на меня, пока я справлялась с собственными эмоциями, и мы смотрели друг на друга. В тишине.
Здоровяк не справился с этим, и если и было во Вселенной особенное время для просмотра этого мультика, то это было оно.
Я смогла лишь кивнуть ему и подняться на колени, а потом я наклонилась и обняла его руками за шею, приговаривая успокаивающим голосом:
— Я знаю, Здоровяк. Я знаю, — даже если в этот
Но самое удивительное то, что он позволил мне это. Эйден сидел и позволял мне обнимать его, позволял прижиматься щекой к его макушке и говорить, что все нормально. Может, это произошло, потому что мы только что обсуждали неправильные отношения с нашими семьями, или потому, что то, что ребенок теряет маму, самое печальное, что может произойти в мире, особенно когда это невинное животное, не знаю. Но мне было чертовски грустно.
Он засопел — у любого другого человека этот звук был бы похож на сопение — и я обняла его крепче, прежде чем вернулась на свою половину кровати, и мы продолжили просмотр фильма. Потом он повернулся и посмотрел на меня своими глубокими карими глазами:
— Останься сегодня здесь, — пробормотал он.
Хотела ли я возвращаться в свою комнату? Не тогда, когда я лежала в самой удобной постели, в которой когда-либо спала, свернувшись под теплым одеялом. Что я собиралась делать? Изображать недотрогу? Я не настолько глупа. Поэтому я осталась, и в какой-то момент Эйден выключил свет, оставил включенной лишь лампу в ванной, и мы пожелали друг другу спокойной ночи.
Если бы я не знала Эйдена лучше, то подумала бы, что он стыдился того, что настолько расстроился из-за мультфильма, но я его знала. Он ничего не стыдился.
Но он не сказал, что ему нужно пространство, и не попросил меня встать с постели.
Сейчас мы смотрели друг на друга, и оба знали, о чем думал другой. Но ни один из нас не собирался ничего говорить вслух.
Я медленно улыбнулась, будто ничего не понимала.
— Спасибо, что позволил мне спать здесь, с тобой.
Он вроде как пожал плечами, но так как его руки все еще находились над головой, я не могла сказать точно.
— Ты не занимаешь много места, — он снова зевнул. — Ты не храпишь. Ты не беспокоила меня.
Не знаю, что это обо мне говорило, но я чувствовала, что мои мысли очистились, и я отлично отдохнула. Но, в основном, я ощущала себя нетерпеливой, как маленький ребенок.
— Ты хочешь получить свой подарок сейчас или позже? — спросила я, чертовски хорошо зная, что хотела отдать ему его сейчас. У меня кружилась голова, и то, что я, вероятно, была более взволнована, чем он, довольно затруднительно, но...
Кого это волновало? Если он его не захочет, я оставлю его себе. Я буду вместо него чертовски сильно любить щенка, которому только восемь недель.
— Лучше позже, — ответил Эйден как настоящий взрослый, а не как маленький
На мгновение я ощутила необычайное разочарование. Но всего на мгновение, а потом приняла решение.
— Очень плохо. Не выходи из комнаты. Я вернусь через секунду.
Я выпрыгнула из постели и практически побежала в прачечную вниз по лестнице. Я достала золотистого щенка из клетки и выругалась, когда поняла, что он покакал и лежал на всем этом. Вообще-то, кажется, он катался в своих экскрементах.
— Черт возьми.
Я все равно поцеловала его головку и побежала наверх, чтобы искупать его, и остановилась в своей комнате только чтобы взять миску, которую купила для него, и она лежала в ящике моего комода с прошедшей недели, когда я внесла за него задаток. Я же не могла подарить Эйдену обкакавшегося щенка, не правда ли?
Когда я оказалась в ванной, я крикнула:
— Дай мне пятнадцать минут, Здоровяк.
Закатав рукава, я еще пару раз поцеловала его мягкую головку и ждала, пока вода согреется. Когда все было готово, я взяла медовый шампунь для щенков и стала его намыливать.
Учитывая, что раньше я никогда не купала щенка, это оказалось намного сложнее. В нем было слишком много энергии. Он пописал в ванную. Прыгал на край ванной, пытаясь выбраться или забраться на меня, я не была точно уверена.
Шампунь оказался повсюду; я чувствовала его даже на своем лице. Мой топ полностью промок, и все равно это самый счастливый момент в моей жизни. Эта мордочка просто убивала меня.
Почему у меня никогда раньше не было собаки? Только для меня?
— Что ты делаешь? — спросил голос позади меня.
Я замерла, мои руки были опущены в ванную; одной я удерживала щенка, который встал на задние лапы, а передними держался за край, и его мордочка виднелась через край, и другой я тянулась к крану, чтобы выключить воду. Посмотрев через плечо, я нахмурилась, и схватила полотенце, которое оставила на унитазе.
— Я сказала тебе ждать в своей комнате, — пробормотала я, слегка разочарованная, что он испортил сюрприз. Но я лишь взглянула в эти выразительные большие глаза на этой прелестной мордочке, и забыла обо всем.
Я влюбилась.
И огромная часть меня не хотела отдавать щенка, но я знала, что должна.
— Что это? — ворчливый голос Эйдена стал немного громче и более, более любопытным.
Обернув полотенце вокруг мокрого, почти неряшливого на вид шарика невинности, я притянула его к себе и встала, прижала его к себе в последний раз, прежде чем повернуться к мужчине, который стоял в дверях. Глаза Эйдена были так широко распахнуты, как никогда.
Его руки висела по бокам, и он сжимал пальцы. Он переводил взгляд своих темных глаз с комочка на моей груди к моему лицу, и снова вниз. Кончики его ушей покраснели, когда он снова спросил: