Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Сжав зубы, я одарила его сумасшедшей улыбкой.
— Это важно?
— Да, это важно! — рявкнул он, указывая на меня, и его уши покраснели. Клянусь жизнью, только пар из его ушей мог бы улучшить данный момент. — Он сказал, у вас нет брачного контракта, — он буквально задохнулся от негодования. — Когда я подписывал с ним контракт, то это был второй пункт, о котором я предупредил его. Надевай презерватив и подписывай брачный контракт...
Я приподняла бровь, позволяя ему высказаться.
— И из всех женщин в мире...
Невозможно долго слушать человека, который говорит так быстро, и чей голос настолько пронзительный, что напоминает о скрипе мела по школьной доске.
— Тогда делай то, что лучше для него. Я никуда не денусь, и тебе не надо понимать, что происходит между нами. Ты не единственный, кто хочет, чтобы у него все было хорошо. Если твоему маленькому мозгу, размером с арахис, хочется о чем-то переживать, так почему бы тебе не заботиться о том, что действительно важно, например, где он будет играть в следующем году.
Тревор секунду пялился на меня: его горло дергалось, а ноздри раздувались.
— Мозг размером с арахис?
— Наш разговор окончен. Я им передам, что ты заходил. Пока.
И вот так я спокойно закрыла тяжелую дверь, пока он говорил. Я даже не захлопнула ее. И каково этому придурку сейчас?
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, как меня обессилил этот разговор. Фух. Пока поднималась в свою комнату, ощущала себя немного болезненно.
Я никогда ему ничего не делала. Ничего плохого, только иногда строила из себя острячку, когда он этого заслуживал. Боже мой.
Когда я подходила к своей комнате, дверь комнаты Зака распахнулась, и в просвете появилось его лицо, большие глаза, нос и рот.
— Прости.
Я отмахнулась от него.
— Ты мне должен. Одевайся, чтобы мы могли выдвигаться на пробежку.
Он сморщил нос.
— Не хочешь вместо этого выйти перекусить?
— Нет, — улыбнулась я ему ярко. — Одевайся и пошли. Тебе надо выбраться из дома, милый.
— Ван, — он почти проскулил, когда я исчезла в своей комнате и закрыла дверь.
Прежде чем что-то делать, я вытащила телефон и отправила Эйдену быстрое сообщение.
Я: Мудак нанес визит. Просто предупреждаю тебя.
Я уже разделась, когда запищал мой телефон.
Эйден: Тревор?
Я: Да, если он появится снова, тебе придется вытаскивать меня из тюрьмы.
Это последние слова, которыми мы обменялись друг с другом, прежде чем я ушла.
Следующим
— Здесь Тревор, — прошипел он, приподняв брови.
— Ты впустил его?
Он резко посмотрел на меня.
— Нет, не хочу его видеть. Я услышал, что кто-то припарковался и выглянул в окно. Прежде чем подняться сюда, я сказал Эйдену, что он здесь.
— Ха, — спасибо Богу за маленькое чудо. Сегодня вторник, а значит у Эйдена выходной, так как только что он отыграл игру в Сан-Франциско. Я прищурилась, и Зак прищурился в ответ, потом я приподняла плечо и склонила голову набок.
— Мы будем подслушивать или как?
— Ага, — мужчина, который в последние дни почти не улыбался, наконец, одарил меня улыбкой. Во время нашей семикилометровой вчерашней пробежки, он все время хмурился и дулся, вероятно, мысленно матеря меня. Поэтому я рада, что мы снова начали разговаривать.
Когда я услышала, как открылась и закрылась входная дверь, я подошла к своей двери. Я всю ночь не спала и беспокоилась, что Тревор решит подняться вверх по лестнице и все узнает, потому что если я технически и замужем за Эйденом, на самом деле по-настоящему мы не женаты.
Очевидно же, что это большой недостаток в нашем спектакле. Хорошо, что Лесли джентльмен, и он никогда не поднимается наверх и ничего не выискивает, и это работает в нашу пользу. В противном случае, нам бы предстояло неловкое объяснение.
А потом я поняла, как глупо беспокоиться о том, что Тревор поднимется на второй этаж. Конечно, он этого не сделает. Начнем с того, что Эйден и близко не подпустит его к лестнице.
Но это не значит, что мне не любопытно, о чем они будут говорить.
И именно потому мы с Заком тихо вышли из моей спальни и подошли к верхней ступеньке лестницы, сели на задницы и прислушались к тому, что происходит внизу. Я могла поставить свой сберегательный счет на то, что Эйден не пригласит Тревора в свою святилище-кухню.
И я совсем не разочаровалась, когда их голоса донеслись из гостиной, и я почти отчетливо слышала их разговор. И я не стала обременять себя воспоминания о последнем разе, когда я их подслушивала.
— Какого черта, Эйд? Я дюжину раз пытался дозвониться до тебя, — произнес Тревор слегка повышенным тоном.
И что же ответил наш умник?
— Я знаю. У меня есть определитель номера.
О, черт, мне хотелось смеяться, когда он так разговаривал с людьми. Ладно, правда, я получала от этого удовольствие лишь потому, что он так разговаривал с Тревором. Мне, правда, не нравился этот парень.
Тишина. Затем раздался низкий голос Эйдена.
— Что ты тут делаешь?
— Пришел увидеться с тобой и Заком, так как никто из вас мне не отвечает.
— Мы говорили неделю назад. Что нам обсуждать сейчас?