Вино Асканты
Шрифт:
– Успокойся, Рения, - мягко сказал он.
– Я никому не позволю обижать тебя. Духи рассвета, как было бы хорошо, если бы люди никогда не обижали друг друга! Я отыщу вино Асканты, Рения, и постараюсь изменить этот мир, вот увидишь... Вопреки озерным метателям, вопреки кровавым кинжальщикам...
Глаза девушки расширились, и словно две маленькие Ночные Сестры мягко засветились в них.
– Вино Асканты?
– Да, Рения. Напиток счастья. Его хватит на всех, вино в чаше не убывает. Мне нужно опередить метателей, потому что у этих тварей свое представление о счастье.
– Грон вздохнул.
– Счастье
Рения подалась к нему, словно собираясь что-то сказать, но вдруг закусила губу и с тихим стоном опустила голову на подушку. Грон обеспокоенно придвинулся к ней.
– Тебе плохо, Рения?
Девушка молча покачала головой и слезы потекли по ее щекам.
– Постарайся уснуть. Сон восстанавливает силы. А я посмотрю, где они, и попробую, если получится...
– Нет! Не надо!
– Рения резко поднялась, вцепилась в его руку.
– Не ходи, они убьют тебя!
Словно теплая волна обдала его тело, словно полуденный ветер дунул в лицо, словно разом поднялись над рассветной рекой звонкоголосые розовые птицы...
– Успокойся, Рения.
– Голос Грона чуть дрогнул.
– Я буду рядом с тобой, я никуда не уйду. Успокойся, усни. Выпей вина, вино поможет...
– Вина? Ты советуешь мне выпить вина?
На щеках девушки проступили красные пятна, в глазах вновь заблестели слезы. Грон с тревогой смотрел на нее.
– Да, я выпью вина!
Она отшвырнула плащ, соскользнула с кровати, быстрым движением подхватила с пола пустой бокал и бросилась к столу. Грон, опомнившись, обеспокоенно направился следом за ней. Рения подняла кувшин и вдруг выпустила его из рук. Кувшин с глухим стуком упал на пол и раскололся, истекая вином. Покатилась, тонко позванивая, изящная крышка и стихла, наткнувшись на стену. Девушка рухнула на скамью, закрыла лицо ладонями и зарыдала.
"Духи рассвета!
– в смятении подумал Грон, склоняясь над ней и осторожно касаясь пальцами ее струящихся на пол черных волос.
– Ей нужно обязательно уснуть, она же совершенно измучена!"
– Ложись, Рения, усни, тебе будет лучше. Ложись, усни, - приговаривал он, ведя ее к кровати.
Она, все еще вздрагивая от плача, покорно легла, натянула до подбородка просторный голубой плащ вольного бойца и страдальчески посмотрела на Грона. Ее губы шевельнулись, словно хотели произнести что-то. Она глубоко вздохнула, взяла за руку застывшего Грона. Ее ладонь была сухой и холодной.
– Умоляю, никуда не уходи...
– прошептала она.
– Умоляю... Не открывай дверь... Будь со мной, умоляю...
– Я с тобой, Рения, - тихо ответил Грон, встал на колени рядом с девушкой и прижался лбом к ее руке.
– Я с тобой...
"И-ней-я... И-ней-я..." - доносился откуда-то настойчивый далекий-далекий шепот.
– Не... открывай... дверь... Гронгард...
Рения затихла и, казалось, оцепенела, словно жизненные силы истекли из нее, как вино из разбитого кувшина. Грон с нежностью смотрел на бледное лицо девушки и все не решался освободить свою ладонь из ее ладони. Печальный далекий образ Инейи сливался с образом той, что лежала, укрывшись плащом, в комнате с зарешеченным окном под крышей неведомого замка в глубине неизвестной страны - и мнилось, мнилось Гронгарду, сыну Гронгарда Странника, что давний пепел
"Солнце пятится, звезды - в обратный путь... Вновь на ветке сорванный плод... В арбалет возвратилась стрела... Старый ствол превратился в побег... Пепел плоть обретает и кровь... Возродились, открылись глаза... И воскресла былая улыбка..."
Грон вздохнул, осторожно убрал ладонь и поднялся. Девушка спала, но сон ее был тревожен. Она то и дело еле слышно стонала, вздрагивала, прерывисто вздыхала и хмурила брови, словно ей снилось что-то страшное. Грон оглянулся на дверь и задумался.
"Не открывай дверь", - просила она. Но как же узнать, где враги? Да, он успокоил ее, и он действительно будет рядом. Но сейчас, для ее же блага, нужно все разведать. Вот вопрос: является ли ложью ложь во благо? "Может быть, семь мудрецов Искалора иного мнения, - подумал Грон, - но, по-моему, ложь во благо если и не хороша, то, во всяком случае, полезна и объяснима".
Он взял меч и неслышными шагами направился к двери. Вино, вытекшее на пол из разбитого кувшина, было похоже на кровь.
5
Как-то раз, еще в молодости, он спешил на встречу с одним человеком в Тифан, и в пути настигла его дождливая ночь. Непрерывно, как волны, набегали порывы холодного колючего ветра, швыряя в лицо мелкий песок. Он соблазнился тогда возможностью ночлега в придорожном доме на краю оврага и, открыв дверь, оказался лицом к лицу с целой шайкой кровавых кинжальщиков. Урок не прошел даром, и с тех пор Грон никогда широко не распахивал двери, даже двери собственного дома. Даже двери дома отца.
Он приоткрыл дверь, выскользнул в коридор, мгновенно оценил опасность, но отступать не спешил. Вскинув меч, выхватил из-за пояса кинжал и чуть пригнулся, напрягая мышцы ног. "Сейчас мы изменим соотношение!" - с холодной злостью подумал он, сторожа малейшее движение врагов.
Метатели, а было их не меньше десятка, столпились по одной сторону от двери, все в рыжих кожаных безрукавках, зашнурованных сплетенным конским волосом, с короткими боевыми топорами и кинжалами в руках. Копий у них не было, копья не годились в тесном коридоре. Метатели, замерев, смотрели на приготовившегося к бою Гронгарда, словно его появление было для них неожиданностью, словно подкарауливали они здесь кого-то другого.
– Гронгард Странник...
– прохрипел кто-то в звенящей тишине, и рыжие безрукавки двинулись вперед.
Гронгард тоже узнал одного из метателей, высокого, худощавого, темноволосого бородача с тонкими губами и холодными, глубоко посаженными глазами, взгляд которых был подобен взгляду зверей-мертвоглазов. Где-то он уже видел этого тонкогубого с перебитым носом, то ли у стен Искалора, то ли на каком-нибудь ночлежном дворе.
Тонкогубый первым метнул в него кинжал, целясь в руку, сжимающую меч, но Грон увернулся, и кинжал, отскочив от приоткрытой двери, улетел в комнату. Метатели придвигались расчетливо, не наседали всей толпой; четверо с топорами подступали спереди, еще по двое заходили с обеих сторон, быстро совершив необходимые перемещения вне досягаемости Грона. Тонкогубый тихо командовал: "Не спешить! Топоры перед собой!" - а еще один затерялся за спинами, и что он там делал, вольный боец не видел, но понял, когда оттуда вылетел топор.