Вино фей

Михайлова Ольга Николаевна

– Сами ваши предположения выдают вас с головой. Предположить, что Фрэнсис мог выманить девицу из дома ночью, - это за гранью возможного, дорогая кузина.

В тоне Флинна промелькнуло столь высокомерная уверенность в своей правоте, что Черити передёрнуло. В конце концов, подумала она, Флинн был тогда в Брайтоне, и едва ли сможет отрицать слова мисс Стивенс. Она решилась, встала, достала из шкатулки письмо из Бата и протянула его Флинну.

– Этого, я надеюсь, вам будет довольно для понимания.

Флинн удивлённо раскрыл листки и погрузился в чтение. Глаза его быстро скользили по строчкам, временами он хмыкал, когда же понял, что речь шла о событиях прошлого сентября в Брайтоне,

его глаза удивлённо округлились.

– "Мы снимали несколько комнат в гостинице Берча, одной из самых фешенебельных. По соседству с нами поселились и Клэверинги...", - пробормотал он еле слышно.
– Какая там фешенебельная, полным-полно комаров и лакеи ползали как мухи...
– Дальше он читал, ничего не комментируя, но когда перевернул второй лист, удивлённо снова начал читать вслух.

– "Клэр уповала, что на следующем балу граф посватается к ней. Однако до конца сезона его сиятельство избегал Клэр, появившись только на последнем балу у герцога Стаффорда, но и там он даже не пригласил Клэр танцевать, словом, вёл себя так, точно они едва знакомы. Сестра была убита его поведением, ибо, вы легко поймёте, Черити, что чем выше мы взлетаем в наших надеждах и мечтах, тем больнее падать. По её уже почти нескрываемому отчаянию я поняла, что есть что-то, чего я не знаю, что давало ей основание мечтать о браке с ним. Я потребовала от сестры правды, и тогда она показала мне полученное от него письмо..." Что за вздор она пишет?
– возмутился он, лихорадочно читая дальше.
– "Я не оправдываю сестру - её поведение было неосмотрительным и неразумным. Но что может оправдать человека, который называет себя джентльменом и забавляется таким образом? Со стороны Фрэнсиса Клэверинга послать подобное письмо юной и неопытной девушке - поступок человека без сердца. Человека со стеклянными глазами..."

Тут Флинн перевернул последнюю страницу, где мисс Стивенс приводила письмо графа, и Черити заметила, что весь апломб с кузена вдруг соскочил.

– "Дорогая, день и ночь думаю о тебе... У Дарлингтона, я видел, все увивались вокруг тебя, умоляя одарить их улыбкой, но всем их мольбам не сбыться никогда, ибо рядом, нежно поддерживая тебя, не оглядываясь на этих неудачников, стоял и всегда буду стоять я. Все улыбки твои будут предназначены, я знаю, только мне одному. И в этих улыбках проступит то, что осталось недосказанным между нами. То, что можно только почувствовать, и это чувство, пронзающее душу, оставляющее глубокий след сладостных воспоминаний. Ты - словно сон, в который погружаешься медленно, желая продлить его в вечность. Знай, я полюбил тебя навсегда. Ф. К."

Дочитав до конца, Селентайн замер с листками в руках, тупо уставившись в угол.

– Вы и теперь будете уверять, кузен, что у меня нет достаточных оснований думать об этом человеке плохо?

Флинн, бледный и растерянный, расстегнул китель, вынул платок и вытер мокрый лоб.

– Это же надо, а?
– оторопело пробормотал он, дочитав до конца, - как ужасно...

– Меня всегда несколько удивляла ваша близость с этим человеком, сами вы казались мне человеком разумным и порядочным, - сказала Черити, - и я только неведением вашим об истинной натуре этого человека могла объяснить вашу дружбу.

– Просто кошмар, - раскачиваясь из стороны в сторону, продолжал бормотать Флинн.
– Шестая, седьмая...

– Теперь вы согласитесь обсудить мои предположения о Клэверинге, кузен?
– спросила Черити, не сильно прислушиваясь к тому, что бубнил Флинн.

Тот же наконец глубоко вздохнул и поднял глаза на Черити.

– Милая кузина, ваши предположения мы обсуждать не будем. Мне крайне неловко признаваться в этом, не говоря уже о понимании того, сколько горя...- Он

замялся, но всё же договорил.
– Черити, Фрэнсис Клэверинг никогда не писал этого письма. Его написал я.

Глава 22

. Склеп Крокхэм

Перед ней предстали тайны чуждой

Немой страны скорбей и слез, где не блеснёт улыбка,

Где спят на ложах мертвецы, где скрюченные корни

Живых сердец запечатлели их земные муки.

У. Блейк, "Песня Тэль"

Черити в ужасе отступила. Глаза Селентайна Флинна не таили, как обычно, ироничного блеска, в них не было никакой игры или шутовства. Он был явно огорчён и расстроен.

– Вы шутите, мистер Флинн? Или ... пытаетесь выгородить Клэверинга?

– И в мыслях того нет, - покачал головой кузен.
– Я, правда, попросил бы вас не особенно афишировать услышанное от меня, хоть ваша сдержанность не подвергнется большому испытанию. К Иванову дню все станет известно всем.

Черити только молча озирала кузена, недоумевая, что он собирается сказать ей.

Тот не замедлил с рассказом.

– Мы с Клэверингом всегда были близки, но его сестру я видел лишь урывками - когда она приезжала на вакации из пансиона. Потом, по окончании Оксфорда, Фрэнсис уехал в Европу и взял с собой Сэломи, он считал, что реальная жизнь и свежие впечатления научат её жизни лучше всех пансионов. Она тогда напоминала тощего бельчонка с огромными глазищами, и я часто посмеивался над ней. Но полтора года назад Клэверинги вернулись из Италии, и я ахнул: мисс Клэверинг превратилась в такую красавицу, что я тотчас загорелся желанием жениться.

Черити недоверчиво хмыкнула.

– И вы добились своего? Она же вас едва замечает.

– Очень даже замечает. Если я чего хочу, то добиваюсь своего, - самоуверенно и нахально сказал кузен, по-мальчишески самодовольно улыбаясь.
– Сэломи ответила мне взаимностью, но тут произошло несчастье, отодвинувшее мои планы по меньшей мере на год. В результате трагической случайности умер старый граф Клэверинг, милорд Джеймс, Фрэнсис стал шестым графом Клэверингом, дом, как водится, погрузился в траур. Скажу вам честно, я мог бы просто увести невесту, тем более что имею лицензию, но уважение к Фрэнсису не позволяло так поступить. Короче, они, пока длился траур, побывали в Лондоне, Брайтоне, Париже. Я везде ездил за ними следом -- я не мог без Сэломи. Приехал я и в гостиницу Берча, как верно пишет вам мисс Стивенс. Клэверинг относился к моему увлечению с известной долей благожелательности, но настаивал на соблюдении приличий, хоть он несколько по-дурацки их понимает. По его мнению, брак должен быть заключён через несколько месяцев после конца траура, ну тут уж дудки! На Иванов день я намерен жениться и всё тут. Но в прошлом сентябре об этом и речи быть не могло, мы виделись с Сэломи урывками на прогулках и в обществе, и, разумеется, я писал ей письма -- иногда по три в день.