Вино грез

Макдональд Джон Данн

— Мне становится не по себе, — глухо сказала Шэрэн, — когда вы заговариваете о возможности капитуляции.

Бад наклонился, чтобы вставить в замок ключ. Его плечо коснулось Шэрэн. В тот же момент она оказалась в его объятиях, причем ни он, ни она не поняли, как это произошло, Со сдавленным стоном она тесно прижалась к нему, подставив ему полураскрытые губы. Бад понимал, что травмирует ее губы, но не мог остановиться. Он понимал, что это — забывчивость, частичка времени, украденного от проекта, от бесконечного потока сил и ответственности. Ему

хотелось найти в ней всю теплоту и пыл любого физически здорового молодого взрослого человека. Ему было приятно, что ее пылкость оказалась под стать его собственной пылкости.

— Это — нехорошо, — прошептала она и, наклонив голову, отодвинулась от него.

Баду же пришлось встать на колено, и он принялся шарить рукой по гравию, пока, наконец, не нащупал упавшие ключи.

— Извините, — поднимаясь, сказал он.

— Мы оба устали, Бад. Мы оба напуганы до смерти тем, что может натворить генерал Сэчсон. Мы уцепились друг за друга… в поисках убежища. Давайте забудем об этом.

— Давайте забудем, Шэрэн. Но не насовсем. Отложим это на будущее?

— Пожалуй, — резко отреагировала Шэрэн.

— Ладно, мне не следовало этого говорить, — сказал он, понимая, что говорит это негодующим тоном.

Он открыл дверцу, и Шэрэн проскользнула мимо рулевой колонки на свою сторону сиденья, а он, сев за руль, захлопнул дверцу и, запустив двигатель, повел автомобиль по плавной дуге на шоссе, резко наращивая скорость. Мельком он взглянул на Шэрэн. При свете достигающего сюда наружного освещения она с лишенным всякого выражения лицом смотрела прямо перед собой. Вдруг с обочины на проезжую часть, испугав Бада, выехал большой грузовик. Бад ощутил легкий удар в руках от рывка рулевого колеса, но тут же овладел ситуацией. С места Шэрэн до него донесся резкий вдох.

— Будем считать, что я был одержим только что одним из проклятых дьяволов, — выдавил из себя Бад.

— Возможно, одержимы были мы оба, — откликнулась Шэрэн.

Бад опять взглянул на нее. Она улыбнулась и придвинулась к нему чуть-чуть поближе. — Кроме того, Бад, я полагаю, что я — чопорная дева.

— Я этого не ощутил.

— Именно это я имела ввиду, — загадочно объяснила она. — А сейчас ведите себя прилично.

Наступила тишина, нарушаемая лишь рокотом турбин несущегося сквозь ночь серого седана.

Глава 2

Свет электрических ламп уже поблек от наступающего с востока рассвета; Бад, Шэрэн и еще три человека ждали генерала Сэчсона в комнате для совещаний.

Седой лохматый полковник Пауиз, координатор проекта, с раздражающим треском катал по поверхности полированного стола желтый шестигранный карандаш. Майор Либер, прилизанный и напыщенно сдержанный адъютант Сэчсона, покусывал кончики усов. Худой вольнонаемный стенотипист вертел в руках стеклянную пепельницу.

Бад бросил взгляд на Шэрэн. Она ответила ему вымученной улыбкой. Под глазами у нее появились темные круги.

— Генерал очень огорчен всем этим, — громыхнул Пауиз. Его слова падали

в тишине; которая давала понять, что кроме генерала, никто больше не огорчился. Бад Лэйн еле удержался, чтобы не отпустить саркастическое замечание по поводу высказывания полковника.

Секундная стрелка на стенных часах продолжала движение по циферблату. При каждом ее полном обороте минутная стрелка с легким скрипучим щелчком перепрыгивала на следующее деление. Либер зевнул, как пресыщенный кот, и тихо произнес:

— Вы довольно молоды для этого ответственного дела, доктор Инли.

— Слишком молода, майор? — вежливо спросила Шэрэн.

— Доктор, вы вкладываете не те слова в мои уста.

— Майор, этот титул я употребляю только при парадных событиях. Во всех других случаях я — мисс Инли.

Либер улыбнулся, сонно полузакрыв веки.

Как только секундная стрелка перевалила за двенадцать, а минутная щелкнула, открылась дверь и вошел, печатая каблуками шаг, генерал Сэчсон, глаза которого, казалось, метали электрические разряды. Это был энергичный человек минимально допустимого по армейским меркам роста, с лицом, похожим на сушеный американский орех, в отлично сшитой, безукоризненно вычищенной и выутюженной форме.

— Смирно! — скомандовал Пауиз.

Все поднялись, осталась сидеть только Шэрэн.

Сэчсон обогнул угол стола, в наступившей тишине обвел всех глазами и сел, махнув детской худой ручкой, чтобы остальные тоже садились.

— Объявляю совещание открытым! — начал он. — Ради бога, сержант, в этот раз запишите фамилии правильно.

— Есть, сэр, — не дрогнув голосом и не моргнув глазом, откликнулся стенотипист.

— Доложите об ущербе, доктор Лэйн. И придерживайтесь сути.

— Конэл взломал дверь в лабораторию, где велась сборка панелей управления. Он находился там около десяти минут. По оценке Адамсона Конэл отбросил нас назад на целых четыре месяца.

— Судя по всему, — начал Сэчсон нарочито слащавым голосом, — эта дверь не считалась существенно важным объектом, который следовало бы охранять.

— Там было два охранника. Конэл оглушил их обрезком трубы. С одним охранником все благополучно. Жизнь второго — в опасности. Проникающий пролом черепа.

— Военные, доктор Лэйн, давно открыли, что употребление пароля вовсе не детская игра.

— У Конэла было исключительное право на вход в эту лабораторию в любое время, был и пропуск. Он подолгу работал там.

Сэчсон помедлил, ощущая нарастающую тревожность наступившей тишины. Сержант наготове замер, держа руки над клавиатурой стенотипа. Голубые глаза генерала остановилсь на Шэрэн Инли.

— Насколько я понимаю теорию вашей работы, доктор Инли, вашей обязанностью является предупреждение любых ментальных или эмоциональных расстройств, не так ли? — спросил Сэчсон. В подчеркнуто галантном тоне сквозила насмешка; генерала коробило, что к такому проекту, как этот, привлекли женщину.

Бад Лэйн увидел, как отхлынула кровь от лица Шэрэн.