Вино и Цветы

Эта книга получилась очень странной, с большим количеством аллюзий, чего я не ожидал и на стыке не менее пяти жанров. В этой книге читатель найдёт лишь полное отторжение от реальности и субъективности. Психоделические свойства, в широком смысле этого термина и философия декадентства не оставят вас равнодушными и укажут путь в фантастический мир объективности.

Эта невероятная, странная и мистическая история произошла в России. Конечно,

где же она ещё могла произойти, как не в стране, которую иногда умом понять сложно. В стране, где каждый человек насмотрелся и наслышался такого, что наивно думает, что его уже ничем не удивить, но всякий раз удивляется. Вот и эта история, уж очень удивительная.

Стояло декабрьское, промозглое, серое утро. Такие дни норма для южных широт, таких, как Кубань. До католического Рождества оставалось всего ничего. Но тех, кто шёл по длинному коридору психиатрической клиники, это не волновало, собственно, как и то, когда православное Рождество. Во главе шёл заведующий отделения, доктор Кант Максим Андреевич. Сорока восьми лет, глаза хитрые, пухлые ручонки, аккуратные ногти, женат.

Они хотели скорее закончить год хорошими отчётами, получить премию, что ещё больше их интересовало, так это то, что на конец рабочего дня назначен новогодний корпоратив. Веселье, выпивка, танцы, распутство.

Делегация зашла в специальную комнату с решёткой, которой эта комната делилась на две половины. На одной половине находился больной, а на другой врачи, необходимое оборудование, удобные стулья.

В делегацию входили двое мужчин, врачей из других клиник, других регионов, разных возрастов, но не старше сорока пяти. Андрей Григорьевич и Александр Каренович, последний был женат. Две женщины, за сорок, но очень хорошо выглядящих, замужних. Анастасия Николаевна и Маргарита Юрьевна. Все они уже были знакомы между собой.

К ним присоединилась непонятно откуда появившаяся на этаже девушка аспирант, красивая, стройная, рыжая, глаза горят.

Доктор, заведующий отделением, подошёл к ней с лицом полным подхалимажа и сладости, на что остальные дамы скривили недовольные гримасы и всячески про себя оскорбили юную аспирантку, ну и Канта тоже естественно. Девушку за молодость, доктора за нрав.

– Здравствуйте! Меня направили из Ростова, по распределению, на практику, – прощебетала девушка и Кант дал знак рукой идти вместе с ними.

Все устроились поудобнее. Доктор указал жестом двум санитарам и через мгновение они ввели в комнату пациента. Это был парень под тридцать, сложно было сказать точно, на столько его лицо было исковеркано меланхолией.

– Здравствуйте! Сегодня к нам приехала коллегия из других заведений, подобных нашему, по обмену опытом, – говорил доктор. – Вы, на наш взгляд, один из немногих вменяемых в нашем отделении, поэтому, мы хотели бы вас порасспрашивать. Если Вы не против.

– Нет, я не против, – ответил В.

– Извините! – обратился Александр Каренович к доктору. – А он понимает, где находится?

– О, да! – ответил со знанием доктор. – Он прекрасно отдаёт себе отчёт, где он, какой год, месяц и день. Вежлив, спокоен, мало общителен. Больше пребывает в меланхоличном состоянии.

– Поразительно.

– Скажите нам пожалуйста, уважаемый, почему вы оказались здесь? – спросил доктор.

– Я уже

говорил, – ответил нехотя В. – Сколько можно!?

– Дело в том, коллеги, что наш пациент ждёт уже несколько лет прихода Лилит, да-да, той самой, королевы Суккубов, известной, как супруга самого Сатаны или первая жена Адама. – Он сделал на этом предложении акцент, так как юная аспирантка с любопытством смотрела на него. – Мол, она должна дать что-то вроде благословения, на их отношения с некой дамой, по имени Ассоль, которая в свою очередь является никем иным, как Суккубом, более того, во плоти.

– Мистицизм, мифология, демонология, голоса, образы библейских персонажей. Обычное дело, – сказала Маргарита Юрьевна. – Семьдесят процентов больных бредят этим. Скажите, доктор, а как его сексуальные рефлексы?

– Тут очень интересный момент, обычно люди с шизофренией, чрезмерно сексуально активны, тут же ничего подобного. Но в его фантазиях, ууу…

– Феномен, однако, – поправила очки она. – А сколько он здесь?

– Третий год, – ответил Кант.

– Он не выглядит сумасшедшим, – сказала аспирантка и подошла ближе к решётке.

– Я прошу вас, эмм, – подхватил доктор Кант и остановил речь, чтобы юная аспирантка представилась. Она представилась Зинаидой. – Зиночка, внешность обманчива. Не нужно проявлять жалости к пациенту. Иначе, в момент, когда маска добродетели или здорового человека слетит, последним, что вы можете увидеть – истину звериного взгляда.

– То есть, вы совсем не сочувствуете пациентам? – спросила Зина, но доктор сделал вид, что не услышал её вопроса.

– Может всё таки поделитесь с нами вашей историей? – настаивал доктор, а потом обратился к коллегам. – Поверьте, это очень увлекательная история.

– Ну, хорошо, – безмятежно ответил В.

Он сосредоточился, было видно, что он напряг память. На какое-то мгновение на его лице мелькнула тень радости. Все уселись поудобнее, заведующий отделением распорядился, чтобы им принесли чай.

В. начал…

« – Она стояла у зеркала в нижнем кружевном белье чёрного цвета и подводила ресницы. На губах уже была чёрная помада, в ушах массивные серьги в виде пентаграмм. Я смотрел на неё и думал о том, как она прекрасна. Её чёрные, ровные волосы, тонкие татуированные руки, маленькие плечи, тонкая шея, ровная и нежная спина, родинка под правой лопаткой. Мой взгляд прокатился ниже, по ложбинке, сексуальной попке, этим детским, гладким, аппетитным татуированным бёдрам, к красивым лодыжкам. Как она была прекрасна.

Она надевала через низ чёрное бархатное платье на бретельках, чуть ниже колен, с корсетным лифом и разрезом. На свои нежные, обворожительные руки, она надела элегантные, короткие кружевные перчатки. На свои прекрасные, ухоженные ступни, она надела чёрные вечерние туфли. Сверху чёрное пальто, а на голову фетровую шляпку с широкими полями. Она была обворожительна, моя богиня, королева готики, моя неповторимая Ассоль. Как же я любил её, как любил.

Я устал перематывать эту плёнку воспоминаний… Это было давно, с тех пор для меня прошла целая вечность. В серые, зимние, короткие дни, как этот, и длинные ночи, особенно тяжело, ведь всё случилось именно в зимнее время. Мёртвое зимнее время, когда душа спит и во сне грезит о весне, солнце и тепле.