Виновата тайна
Шрифт:
– Да не переживай ты так, – она ободрительно улыбнулась Сашке. – Русалка не стала вникать в тему. Ну и ладно. Отдежурю. Ничего со мной не сделается.
Сашка сочувственно развздыхалась, завиноватилась. Ухватила под локоток и в покаянном усердии поволокла Ленку в класс.
Мимо протопотал Демидов, чем-то страшно озабоченный и взъерошенный. Вошел в кабинет, опережая Ленку с Сашкой, и замер у доски, подозрительно оглядывая каждого.
– Люди, мой планшет кто-нибудь видел?
Люди не реагировали, проявляя полное равнодушие.
– Планшет,
Ленка села на своё место, тут же заражаясь всеобщей безучастностью. Только Сашка почему-то насторожилась, осела на стул, замерла перепуганным совёнком.
– Ветров, – взвизгнул Демидов, не найдя к кому придраться, – если ты взял, я тебя урою.
– Да не брал я, – буркнул Ветров. – Отвали.
– Что ты сказал? – Демидов подскочил к нему и, выхватив сумку из его рук, вытряхнул содержимое на пол.
– Я не брал! – истерично крикнул Ветров и бросился собирать тетради и учебники.
– Извини, браток, – оскалился в ухмылке Демидов. – Сейчас и сам вижу.
– Я на подоконнике видела чей-то планшет, – тихо сказала Сашка. – Может, твой?
– Где? – воспрял прямо на глазах Никитка. – Где видела?
– На первом этаже.
Демидов, тяжеловесно громыхая ботинками, помчался на поиски.
– Надо же, как переживает, – равнодушно заметила Ленка.
– Его отец прибьёт, если он планшет потеряет, – Сашка усмехнулась. – В прошлом году Никитка смартфон потерял, так ему отец при всех по морде дал.
– Насилие – не лучший метод воспитания.
– С такими, как Никитка, очень даже метод, – злорадно щурясь, сказала Сашка. – Он только кулак уважает.
И было в её лице столько беспощадной мстительности, что Ленка невольно поёжилась. Да уж, лучше её врагом не становиться.
После уроков случилось невероятное. На крыльце Ленку ждал сероглазый. Это было так непонятно, что она молча уставилась на него.
– Лена, давай завтра куда-нибудь сходим, – сказал он.
Ленка ошеломлённо молчала. Все обиды, решение никогда не смотреть в его сторону – всё показалось сейчас таким несущественным.
– Завтра не могу, у меня поход с бандерлогами в кино. Может, в понедельник?
– Да, – он заметно обрадовался, видимо всё же ожидая отказа. – После уроков.
Мимо прошёл с крайне угрюмой физиономией гот, намеренно протиснувшись между Ленкой и Олегом. Причём, словно ненароком, чувствительно толкнул Дубинина плечом. Но тот, кажется, этого даже не заметил, счастливо таращась на Ленку.
Домой она шла в полном смятении. Он всё-таки подошёл. Почему? Всё забыл? Или вдруг осознал, что заблуждался на её счет? Почему сейчас?
Она даже рассердилась на свои сомнения. Не обращал внимания – плохо, обратил – снова плохо. Да как же жить с такими противоречиями? Почему в человеческих отношениях всё так запутано?
Глава четырнадцатая.
Мать с утра суетилась на кухне, что было непривычно. Воскресенье же. Ленка, привлечённая шумом и запахами, просунулась в дверь. Явно что-то затевалось. Мать месила тесто для пирога. А пирог подразумевал нашествие гостей.
– Кого ждём? – поинтересовалась Ленка, принюхиваясь и пытаясь определить состав начинки.
– Что? – Мать даже немного вздрогнула, что с ней бывало нечасто. Она всегда была собранна и готова к любым неожиданностям. Видимо, предстоящий визит слегка выбил её из колеи. – Да вот, пирог решила испечь.
– Какой праздник празднуем? Кого ждём?
– Яблочный пирог. Твой любимый.
Мать явно уходила от ответа. Вероятно, гости должны были стать для Ленки сюрпризом. Хорошо, если бы приехал кто-нибудь из Питера. Ленка с энтузиазмом мысленно прошлась по списку знакомых и бодренько отметила всех, кого хотела бы видеть. Получилось человек двадцать. Многовато. А, судя по скромному комку теста, пирог будет небольшим. Может, действительно на этот раз кулинарный изыск предназначался для тесного семейного круга из двух персон?
– Как успехи в школе? – Голос матери звучал нарочито спокойно.
– Всё путём, – отрапортовала Ленка. – Сегодня иду с подшефными в кино.
– Горжусь тобой, – мать сдула упавшую на глаза прядь и с чувством налегла кулаками на тесто. – Я совершенно серьёзно.
– А как я собой горжусь, – неопределённо заметила Ленка. – Ладно, пойду умывать свой нимб. У нас сеанс в десять часов.
– Как там твои вундеркинды?… – она почему-то запнулась, словно испугалась, что выдала великую тайну: – То есть я имела в виду бандерлоги. Как они поживают?
– Хорошо, – насторожилась Ленка. Упоминание повышенной смышлёности прозвучало несколько странно, обычно мать не разбрасывалась такими эпитетами. – Почему ты их так назвала?
– Оговорилась, наверно, – она очень искренне улыбнулась, но Ленка всё же почуяла некую недоговорённость.
– В любом случае, они самые обычные детки, – уверенно заявила Ленка. – Не без тараканов, но у кого их сейчас нет?
Мать шлёпнула комок теста в тазик и накрыла полотенцем.
– Ты не замечаешь их необычности, потому что такая же, как они, – задумчиво пробормотала она с отсутствующим видом.
– В смысле? – озадачилась Ленка. – Ты меня вундеркиндом назвала? Шутишь?
У матери болезненно промелькнуло на лице «это я вслух сказала?» – и тут же скрылось за спокойной лучезарностью. Ленка с грустью подумала, что развития этой интригующей темы не последует, но мать всё же решилась продолжить:
– Мне бы хотелось так думать.
– Ну и зря. Я совершенно обыкновенная.
– Я этого и добивалась.
– Моей никчемности? – слегка обиделась Ленка.
– Нет, – мать вытерла руки и села. – Я хотела, чтобы у тебя было обычное детство.