Виновата тайна
Шрифт:
– Плохо.
– Вот видишь, и тут у нас одинаковое мнение по этому вопросу. А значит, какой из этого нужно сделать вывод?
– Что мы единомышленники, – буркнула Ленка.
– Ценю твоё чувство юмора, – директриса слегка шевельнула бровью. – Но давай не будем тратить ни моё, ни твоё время, а сделаем ещё один шажок. Ты пообещаешь мне, что больше никогда не возьмёшь ничего чужого.
– Я не воровка! – вскочила Ленка. – Как вы можете так говорить? Я ничего не брала.
– Успокойся
– Но вы же…
– Савина, научись не перебивать старших. И если тебя это не затруднит, сядь, пожалуйста.
– Простите, – Ленка села.
– Чудесно. Итак, я жду от тебя обещания.
– Обещаю, – буркнула Ленка.
– Ну вот, ещё полшажочка пройдено, – директриса просто сияла от счастья. – Теперь добавь, что ничего чужого брать не будешь.
– Ноя…
– Савина, не отвлекайся, – её лицо сделалось чрезвычайно неприятным. – Мы концентрируемся только на этой фразе. Итак?
Она опять превратилась в добрую старушку из рекламы и тепло смотрела на Ленку, ободряя участливым взглядом.
– Обещаю, – с трудом выдавила Ленка. – Ничего не возьму чужого.
– Вот и чудненько, – просияла директриса. – Ведь это же было нетрудно? Правда?
И, мурлыкая какую-то песенку, она уткнулась в ноутбук.
Ленка встала.
– Я могу идти?
– Конечно, Леночка.
– До свидания, Нина Петровна.
Директриса, распеваясь в голос, кивнула.
Ленка вышла за дверь и без сил прислонилась к стене. Тут же появился сероглазый. Смотрел очень сочувственно.
– Ну как?
– Встреча прошла в тёплой и дружеской обстановке, – сообщила Ленка дикторским голосом. – Жить буду.
– Сильно ругала?
– Что ты, была такая ласковая, что аж жутко.
– Это у неё методика такая, – он понимающе кивнул. – Чтобы не травмировать детскую психику.
– Поздно открывать зонтик, если насквозь промок, – сказала Ленка.
Сероглазый недоумённо заморгал, но уточнять не стал. И правильно сделал. Ленке и самой в своих чувствах разобраться было сложно. Потому что поговорили с ней очень даже спокойно и с нежностью, но внутри почему-то от этого было так пакостно, словно в грязи изваляли.
Глава восемнадцатая. Весёлые машинки
Утром гот пришёл снова. На этот раз деликатно поскрёбся в дверь.
– Что так поздно? – отчитала его Ленка. – Я уже раз пять выглядывала на площадку.
– Ну я… – попытался придумать он что-нибудь вразумительное, но потом просто развёл руками, намекая на то, что Ленка и сама всё понимает.
– Ясно, замри. Сейчас красоту наводить будем.
– Да не нужна мне красота, – вздумал было возмутиться гот.
– Заткнись.
Ленка
– У нас пожар намечается? – на всякий случай уточнил он. – Или как?
– Хочу к подшефным заглянуть до уроков. Нужно быть в теме.
– Вы что, договорились встретиться?
– Нет, они всегда рано приходят в школу, – Ленка посмотрела на часы. Десяти минут вполне хватит на вхождение в курс всех событий.
– Зачем? – изумился он.
– Ты не поверишь – пообщаться.
– Офигеть. Да их в книгу рекордов нужно занести. И подписать: «Им нравится ходить в школу».
– А тебе не нравится?
– Неа.
– Ну и зря.
– Сердцу не прикажешь, – глубокомысленно изрёк Вересов. – Тут взаимность нужна.
– Леночка! – Бархатный голос неожиданно раздался откуда-то сзади, оттеняя стыдливо померкшие перед таким роскошным тембром городские шумы.
Ленка оглянулась. Торопясь, но делая это с президентским достоинством, к ним шёл отец.
– Его ещё только не хватало, – нахмурилась Ленка.
Гот тут же сгруппировался, занял оборонительную позицию, плечом оттесняя Ленку к ларьку.
– Что за чел? Прогнать?
– Отец. В смысле бывший отец.
Вересов как-то странно глянул на неё.
– Леночка, здравствуй. Как хорошо, что я тебя встретил, – отец был лучезарен и прекрасен, как, впрочем, и всегда. – Вам тоже доброе утро, молодой человек.
– Взаимно, сударь, – выпендрился гот, чётко отработав по-военному быстрый кивок.
Отец слегка озадачился, но тут же расцвел в покровительственной улыбке.
– И чего хотел? – хмуро поинтересовалась Ленка, злясь на себя, что ввязалась в разговор.
– Мне бы наедине, Леночка, – он красноречиво посмотрел на Вересова.
– У меня от лучшего друга секретов нет.
Гот тут же приосанился, приняв близко к сердцу такое определение.
– Леночка, это неудобно, – разочаровался отец. – Это очень деликатный вопрос.
– Или уходи, или говори, – отрезала Ленка.
Отец завздыхал, не в силах выполнить ни то ни другое. Мучился он страшно. Так мял пальцы, что казалось, переломает все напрочь.
– Я вот, так сказать, Катеньке всё звоню, а она трубку не берет.
– А я-то тут при чём? – Ленка принялась рассматривать витрину ларька.
– Нет-нет, это я так. К слову Леночка, вчера очень сумбурно всё вышло. Разговор как-то не о том пошёл. И Катенька неверно меня поняла. Я бы хотел всё объяснить. А то у нас такое недопонимание вышло, что Оленька очень расстроилась.