Виновата тайна
Шрифт:
– И какое? – проявила интерес Ленка, чтобы ободрить мелкоту.
– Команда «Зорро».
– Симпатично. А эмблема случайно не буква Z?
– Да, – удивилась её догадке Оксана, – только в кружочке.
– Феноменально, – подытожила Ленка. – Ну, раз придумали, тогда так и оставим официально. Идёт? Или будут другие предложения?
Ребята пошептались и молчаливо выразили согласие.
– И что нам теперь делать? – спросила Маша.
Ленка оглядела маленькое воинство, до холода в ладонях ощущая, как в каждом маленьком кулачке лежит сейчас
– Так, бандерлоги, для начала запомните, что рассказывать об этой проверке никому не надо. Понятно? – Все закивали. – А теперь по домам. И не забудьте вернуть оружие на место. И не геройствуйте мне. Узнаю – уши поотрываю. Задача ясна? Тогда по коням.
Глава третья. Русалки бывают разные
Олега не было. Ленка с досады чуть не хлопнула себя по лбу Надо было вчера спросить, можно ли к нему пересесть. А сейчас усаживаться за пустую парту было бы верхом наглости. И, чтобы не стоять посреди класса с траурным видом, она уселась рядом с Сашкой и воодушевлённо улыбнулась.
Сашка сумрачно глянула на неё и слегка усмехнулась. По её лицу было видно, что разделить с Ленкой радость нового утра ей совершенно не хочется.
– Привет, – придвинулась поближе Ленка. – Как жизнь?
– Привет, – Сашка, сосредоточенно натирая очки замшевой тряпочкой, смотрела на мир совой, ослеплённой солнцем. – Так себе. Средней мерзопакостности.
– Аналогично, – на всякий случай согласилась Ленка. – Решила восполнить информационные пробелы. Не проведёшь экскурсию? – Сашка неопределённо пожала плечами. – Кто у нас староста?
– Алина Ерчева, – она водрузила на нос тяжёлое оптическое сооружение из толстых линз и внимательно посмотрела на Ленку.
– Это которая? Я по именам мало кого знаю.
Сашка осторожно указала на девицу, что стояла в кругу девчонок и снисходительно улыбалась. Ею оказалась, что было несколько странно, та самая звезда класса, что собирала вокруг себя более блёклых, но чрезмерно лояльных девчонок. Сегодня она принарядилась в нечто пёстрое, обтягивающее и чрезвычайно короткое, а гвоздём программы были перламутровые туфли на огромной платформе.
– Мне почему-то так и подумалось. А учится как?
– На пятёрки, – Сашка вздохнула. – Ну да, попробуй ей пятёрку не поставь, так её мамаша весь мозг выест.
– А кто мамаша? – оживилась Ленка, предвкушая закулисные разборки.
– Заместитель мэра, – Сашка сделала большие глаза и понизила голос: – По социальным вопросам.
– Круто, – согласилась Ленка.
– В прошлом году практикантка по незнанию поставила Альке четвёрку в четверти, так такое было! Директрису пять раз вызывали на ковёр. Нашей классной тоже влетело, что не проконтролировала. Две проверки были, даже штраф за что-то выписали. В общем, теперь Алька у нас круглая отличница.
Ленка хмыкнула. Невелика честь на чужом горбу выезжать. Да и неспортивно это как-то.
– Но она уроки-то учит? Или
– Вроде учит, – поморщилась Сашка. – Что-то там у доски шепчет. Но знаешь, я по географии в конце года и реферат написала, две недели в библиотеке просидела, и фоторепортаж сделала, и даже слайд-шоу организовала, а мне географичка четвёрку поставила. Из-за какой-то орфографической ошибки. Представляешь? А Ерчевой за два кое-как пересказанных абзаца – пятёрку. И где справедливость, спрашивается?
– Справедливость – это всего лишь соразмерность тягот и выгод, – задумчиво сказала Ленка, рассматривая тусовку вокруг Алекса. Там сегодня было особенно шумно. Качки рассказывали что-то смешное и ржали за всех. – Но сочувствую. Это полная гнусность.
– А я теперь больше рефераты не делаю, – разгорячившись, продолжала Сашка; было заметно, что ей не с кем поговорить. – Зачем париться, если всё равно четвёрку поставят. Алька у нас на медаль идёт, ей пятёрки нужнее.
Ленка только вздохнула в ответ. И чего люди так заморачиваются на оценках? Надо учиться так, чтобы от процесса получать удовольствие. Все же виденные ею зубрилки вызывали стойкую жалость из-за фанатичной уверенности, что медальки – это то, ради чего стоит жить.
– Слушай, у вас тут клички практикуются?
Сашка вдруг покраснела и принялась судорожно искать что-то в сумке.
– Иногда, – пробубнила едва слышно, с головой нырнув в сумку.
– У Альки есть?
– Ты что? – зашипела Сашка. – У неё никогда! Даже не говори об этом.
– Боишься её?
– Вот ещё, – не очень уверенно фыркнуло из сумки.
– А мне уже дали? – Ленка любопытно придвинулась.
Соседка перестала шуршать в сумке, но выползать наружу явно не собиралась.
– Наверно.
– Значит, дали. И какое? – Ленка потянула на себя сумку.
– Не скажу, – извлечённая на поверхность физиономия Сашки была красной и слегка виноватой.
– Мне просто интересно. Скажи.
– Ладно. Только не расстраивайся, – Сашка пригладила растрепавшиеся волосы и, кажется, уже смирилась с тем, что не сможет увильнуть от неприятной миссии озвучивания клички.
– И не подумаю. Мне пофиг.
– Юродивая, – прошептала Сашка и даже прослезилась. Видимо, из сочувствия.
– Офигеть, не ожидала такого уровня креативности. Не думала, что меня оценят так высоко.
– Почему? – растерялась Сашка. – Это жуть как обидно.
– Неа. Юродивые, в принципе, крутые перцы. Они от всех благ цивилизации отреклись. К тому же, говорят, они могли предвидеть будущее.
– Да? – удивилась Сашка. – Не знала.
Ленке даже показалась, что она немного разочарована такой реакцией на кличку. Но тут уж Ленка ничего поделать не могла, у неё на любую обзывалку был стойкий иммунитет. Более того, она раньше считала, что и все так к этому относятся, лишь для показухи немного выпендриваясь. И только совсем недавно поняла, что не у всех такая врождённая толстокожесть и глупые слова могут глубоко ранить.