Виновато море
Шрифт:
Бросив на стол сумку, она открыла окно, чтобы впустить воздух.
– А ты подгорела, – сообщил Джез. Он стоял, прислонившись к стене, сунув руки в карманы, как изнывающий от безделья подросток. Его солнцезащитные очки с заляпанными солью стеклами были подняты на лоб.
– Правда?
– Плечи.
Миа, извернувшись, посмотрела на плечо и ткнула кожу пальцем – на ней остался белый след.
– Была на пляже?
– Нет, на скалах.
Цель ее похода наверняка была ему известна, но он ничего не спросил о своем брате.
– Решил сказать тебе, что сегодня
Такое незамысловатое дружелюбное предложение застало ее врасплох. Ей не хотелось ни громкой музыки, ни пива «Бинтанг», но ей также не хотелось рушить этот нововозведенный мостик взаимоотношений.
– Любопытно. Посмотрю, как буду себя чувствовать.
– Дай знать, если захочешь присоединиться. Играть начинают в одиннадцать.
Гостей Миа не ждала и, окинув взглядом комнату, увидела, что оставила на спинке кровати свое нижнее белье и упаковку противозачаточных таблеток на косметичке. Подняв глаза, она увидела, что Джез наблюдал за ней, а затем, усмехнувшись, отвернулся. Показалось ли ей, что он нервничал?
– Ной сегодня был в больнице.
– Да, – отозвался Джез, машинально водя кроссовкой по полу.
– У него на спине заражение. Сказали, ему месяца три нельзя в воду.
Он кивнул.
– Я беспокоюсь за него. Он, кажется, как-то… не знаю… упал духом.
– Похоже на то.
– Я думала, тебе не все равно. Может, тебе стоит поговорить с ним или еще что-то?
Джез усмехнулся:
– Если ты еще не успела заметить – мы с Ноем не те братья, что сидят и треплются о своих чувствах.
– Зачем ты так?
– Как?
– Ведешь себя, будто тебе наплевать. Я видела, как ты бросился в воду, Джез. Ты из-за него рисковал своей жизнью.
Он посмотрел на нее в упор таким же мрачным и пронзительным взглядом, как Ной.
– А на черта было!
– Ты же так не думаешь.
– Правда?
– Он твой брат.
– У тебя есть сестра?
– Да.
– Тогда тебе, наверное, немного знакомо чувство как любви, так и ненависти.
Открыв рот, Миа хотела было что-то сказать, но промолчала. Джез был прав: порой разделяющая двоих линия оказывается настолько незаметной, что трудно понять, с какой стороны стоишь.
– Он подумывает уехать с Бали, – сказала она.
– Немудрено. Это в его духе. Когда у него что-то не получается, он бежит от этого.
– От чего же он бежит?
– А до тебя еще не дошло?
Миа не отводила взгляд, ожидая ответа, но ответа не последовало.
– Небось хочешь вернуть свой паспорт, чтобы поехать с ним? Ты нашла деньги, которые мне должна?
– Пока нет.
– Прошло уже две недели.
– Я помню.
– Я не богач, и мое терпение не безгранично. Мне нужны деньги.
Миа не видела, какую конкретно сумму отдал полицейским Джез, и зародившееся сомнение заставило ее вновь спросить:
– Сколько там, ты говорил?
Он поджал губы:
– Ты прекрасно знаешь. Десять миллионов рупий.
– Мне понадобится паспорт, чтобы их снять.
Оторвавшись от стены, он пересек комнату и встал прямо перед ней – его лицо
– Не считай меня за идиота, Миа, – медленно произнес он, выразительно проговаривая каждое слово. – Чтобы снять наличные, паспорт не нужен.
Развернувшись, он было уже направился к двери, но остановился возле столика, где лежала ее сумка. Он достал из нее портмоне.
– Что ты делаешь?
Он вынул оттуда бумажные купюры и пересчитал их.
– Два миллиона рупий. – Он запихнул деньги себе в карман. – Остается еще восемь миллионов.
– Это же воровство!
– Нет. Это – взимание долгов.
– Я же сказала, что расплачусь с тобой. Ты не имеешь права лазить по чужим бумажникам.
– Благодарю за нравоучение. В свою очередь скажу тебе вот что: если ты ведешь себя по-свински, с тобой тоже будут обращаться по-свински. – Он захлопнул за собой дверь.
Миа посмотрела на свой валяющийся на столе раскрытый бумажник и неожиданно осознала весь ужас своего положения: у нее не было ни денег, ни паспорта. И как только Ной уедет, она окажется в ловушке.
Сжав ладонями виски, она попыталась сосредоточиться. Она не имела средств, чтобы расплатиться с Джезом, а чтобы собрать нужную сумму, работая на балийскую зарплату, уйдут многие месяцы. Она не решится заявить о пропаже паспорта в полицию, поскольку там фигурировали ее паспортные данные. Если поделиться с Ноем, придется в первую очередь объяснить, почему она сразу же не рассказала о взятке. Да и вообще вся эта история вызывала у нее чувство стыда. Она не представляла, что ей делать.
Вынув дневник, Миа опустилась на кровать и, долистав до чистой страницы, немного успокоилась. Стащив зубами колпачок с ручки, принялась писать…
Ной собирается уехать. Страх потерять его становится невыносимым в буквальном смысле этого слова. Он страдает. И я это вижу. Но не знаю, как помочь. Он не подпускает меня. И мне очень одиноко.
Когда он уедет, мое пребывание здесь станет бессмысленным. Но у меня безвыходное положение. В моем рюкзаке лишь пятьдесят фунтов – и все. Я облажалась. Я напортила везде, где только можно.
25
Кейти
Кейти отложила дневник и встала. У нее затекли ноги, и от пребывания в согнутом положении ныла шея. Посмотрев на балкон, она увидела, что сумерки плавно перетекли в ночь. Стараясь расслабить мышцы шеи, медленно повращала головой, продолжая думать о прочитанном – о приезде Миа в «Ньянг Пэлас», о странных намеках Джеза на темной лестнице, о каплях дождя на лице Миа, когда она смотрела, как Ной, качаясь, выходил из воды, о поразившем ее страхе, когда она оказалась на заднем сиденье полицейской машины. Прочитав про взятку, за которую ей надо было расплатиться с Джезом, Кейти поняла, почему Миа по телефону просила денег, и ее лицо вспыхнуло при воспоминании об их последнем разговоре.