Виновный
Шрифт:
Щеки у нее покраснели, глаза наполнились слезами. Но потом она, как обычно, откинулась назад и рассмеялась. Тяжело ударив по клавишам, посмотрела в окно.
— Ах, ну давай же, Денни. Сядь рядом и покажи, на что ты способен.
Он снова замотал головой.
— Ты же пробовал на прошлой неделе. Ты думал, что я во дворе,
Она пересела на длинную скамью перед пианино и похлопала по сиденью рядом с собой.
Прошло всего две недели с тех пор, как его избили и он убегал к матери. Нос до сих пор был какой-то не такой. Усевшись рядом с Минни и посмотрев на клавиши, Дэниел шумно втянул воздух. Он почувствовал запах влажной шерсти и прикосновение мягкого, словно подушка, бедра.
— Разучим что-нибудь простенькое или будем просто шуметь? По мне, хорошо и так и этак.
— Давай разучим, — тихо сказал он, тронув клавиши и прислушиваясь к одиноким пустым звукам.
— Отлично, посмотри на клавиатуру, тут есть черные клавиши, а есть белые. Что скажешь о черных?
Дэниел погладил их пальцем:
— Некоторые идут по две, некоторые по три.
— Боже, ну какой ты разумник!
Минни потянулась к правой части клавиатуры мимо него, отчего их лица почти соприкоснулись. Ударила по клавишам, пробежала пальцами до самого конца налево и ударила снова.
— Чем отличаются звуки?
Она наклонилась к нему низко-низко, так, что он мог разглядеть темные синие кольца вокруг радужек ее светло-голубых глаз. Они были похожи на мраморные шарики, такие же твердые и чистые.
— Здесь низкие, там высокие, — сказал он, указывая на противоположные концы клавиатуры.
— Ты совершенно прав, высокие — справа,
Она, не торопясь, показала ему высокие ноты, назвав их в том порядке, в котором ему нужно было их нажать, и начала наигрывать мелодию в нижнем регистре. Потом объяснила, когда давить на клавиши, пытаясь научить его брать аккорд тремя пальцами, но ему больше нравилось жать на них по одной указательным пальцем, наслаждаясь чистым леденящим звуком.
Так они упражнялись несколько минут. Минни играла на левой части клавиатуры и пихала его локтем под ребра, вскрикивая «давай, давай!» со своим странным ирландским акцентом, чтобы он проигрывал выученные ноты справа. По ее словам, эта песня называлась «Сердце и душа».
Но Дэниел уже утомился и просто забарабанил по клавишам ладонями. Трям-трям-трям, вверх и вниз по регистрам. Он ждал, что она рассердится. Плохо же он ее знал! Он заглянул ей в глаза, но в них было только веселье. Она тоже ударила ладонями по низким клавишам, отчего в гостиной грянул мрачный гром, которому вторил выбиваемый им пронзительный лязг. Но это был настоящий дуэт. Блиц удрал из комнаты, спасаясь от шума, а Минни запела высоким голосом, вспоминая на ходу слова из старых песен. И Дэниел стал вторить, пока не охрип и оба они не оглохли, а по щекам у них не потекли слезы от хохота.
Потом они замолчали, и она прижала его к себе. Он устал и поэтому не сопротивлялся. Под утихающий гул в ушах к нему пришла мысль, звонкая и чистая, как высокая нота на пианино. Ему нравилась Минни, и он хотел остаться с ней. Эта мысль медленно пульсировала у него в мозгу, погрузив в оцепенение. Пальцы все еще горели от заданной клавишам взбучки, и он нежно погладил деревянный инструмент, отделанный слоновой костью.