Винтовая лестница
Шрифт:
Найти в себе центр, вокруг которого все вращается, то есть Полярную звезду. Кол-звезду, вокруг которой вращаются все звездные стада.
С началом зимнего сезона
В гигантский вытянувшись рост,
Предстал Рубруку с небосклона
Амфитеатр восточных звезд.
В садах Прованса и Луары
Едва ли видели когда,
Какие звездные отары
Вращает в небе Кол-звезда,
Она горит на всю округу,
Как скотоводом вбитый кол,
И водит медленно по кругу
Созвездий пестрый ореол.
Идут небесные Бараны,
Шагают Кони и Быки,
Пылают звездные Колчаны,
Блестят
Там тот же бой и стужа та же,
Там тот же общий интерес.
Земля лишь клок небес и даже,
Быть может, лучший клок небес.
И вот уж чудится Рубруку:
Свисают с неба сотни рук,
Грозят, светясь на всю округу:
"Смотри, Рубрук! Смотри, Рубрук!"
(Н. Заболоцкий, "Рубрук в Монголии")
Вернемся к Вильгельму Мейстеру. Он ищет СВОЮ звезду на небе и на земле. В его душе ею оказалась наставница Макария. О ней подробно словами Гёте:
"Подобно тому, как про поэта говорят, что элементы видимого мира уже заложены в самой глубине его естества и лишь постепенно раскрываются в нем, и что все то, что ему приходится созерцать в мире, он перед тем уже переживал в предчувствии, так и сознанию Макарии, по-видимому, изначала были присущи все соотношения солнечной системы, пребывая в ней сперва в скрытом, покоящемся состоянии, постепенно развиваясь и все ярче и живее проявляясь в дальнейшем".
Естественно было усомниться в таких способностях, но вскоре ученый убедился: "Макария находится в таком отношении к солнечной системе, какое мы едва осмеливаемся выразить словами, она не только лелеет и созерцает её в своем уме, в своей душе и в своем воображении, но как бы составляет часть ее; она ощущает себя вовлеченною В небесные сферы, но каким-то особым образом; с детства она движется вокруг солнца, и притом, как теперь удалось установить, по спирали, все более и более удаляясь от центра и постепенно в своем круговороте направляясь к внешним сферам".
Я понимаю, что современное скептическое сознание, конечно же, поставит под сомнение это свидетельство Гёте, как и тысячи других свидетельств, из которых лишь немногие проникли в эту книгу. Но давайте, наконец, опомнимся от рационалистического дурмана, поверим Гёте, Льву Толстому, Достоевскому, Андрею Белому, В. Хлебникову, поверим тысячелетним преданиям всех народов. Да, человек - существо космическое в самом полном смысле этого слова. Он вмещает в себя, как Макария, нашу планетную систему, а может быть, и вселенную.
Человек рождается. Сначала в нем формируется чувство своего тела, потом - мать, отец, семья, родина, земля и, наконец, появляется чувство космоса, сначала видимого, потом незримого. В космосе он, говоря словами Тютчева, узнает "свое наследье родовое".
Каждый писатель по-своему переживает вселенское рождение. Иногда космическое чувство приходит лишь в старости, как итог и финал земной жизни. Так увенчал Валентина Катаева "алмазный венец" из звезд: "Мне вдруг показалось, будто звездный мороз вечности сначала слегка, совсем неощутимо и нестрашно коснулся поредевших серо-седых волос вокруг тонзуры моей непокрытой головы, сделав их мерцающими, как алмазный венец.
Потом звездный холод стал постепенно распространяться по всему моему помертвевшему телу, с настойчивой медлительностью останавливая кровообращение и не позволяя мне сделать ни шагу, для того чтобы выйти из-за черных копий с золотыми остриями заколдованного парка, постепенно превращавшегося в... лес, и... делая
Александр Блок ощущал космическое рождение в пробуждении духа музыки. В этот миг "мир омывается, сбрасывая старые одежды; человек становится ближе к стихии; потому человек становится музыкальнее... дух, душа и тело захвачены вихревым движением; в вихре революций духовных, политических, социальных, имеющих космические соответствия... формируется новый человек... Я думаю, что все остальные признаки, включая национальные, или второстепенны" или вовсе несущественны".
Двести лет наука самоуверенно отрицала, что вокруг человека есть аура излучений. Аргумент простой: это видели мистики и поэты, а не доценты и доктора наук. Теперь, благодаря приборам, видят доктора и доценты. Они толкуют о своем: длина волны, природа изучений и т. д. А для множества людей свечение, исходившее от лица, было "нимбом". Святой от слова "свет". Святой-тот, кто светится. "Освятить" значило в древности передать другому свой свет. То же самое значило "посвящение" - передать светом тайное знание о космосе, недоступное тем, у кого нет нимба.
Я верю свету, исходящему от икон Рублева, Дионисия, Феофана Грека, Эль Греко, Джотто и Боттичелли. Что значит излучение золота и камней по сравнению со "славой Божией" - так в старину называли свет, исходящий от великого человека. "Троица" Рублева, одетая в драгоценный оклад, усыпанный каменьями, была обычной дорогой иконой. А когда оклад сняли, от неё хлынул свет, который не иссякает и по сию пору.
Вот звездное небо - оно очевидно. Поднимите очи к небу - и увидите. Теперь мы вернемся к Левиафану с Ионой. Это очень древнее сообщение, которое есть также в шумеро-вавилонском эпосе. Левиафан - чудовище Тиамат (тьма) побеждено там Мардуком. А в Древнем Египте Левиафан - водное чудовище в образе крокодила, поглотившего свет, - бог Сет. Его поражает, освобождая солнце, бог Гор. Гор изображен с головой сокола, на коне, его копье пронзает поверженного крокодила. Георгий (Гор) на белом коне (Пегасе), поражающий чудище змея, чтобы освободить царевну (Андромеду), снова напоминает нам о Пересе. Персей, Пегас, Андромеда на небе рядом. Именно так на полотне Н. Пуссена запечатлено "Освобождение Андромеды". Персей в сияющих звездных латах, белый конь - Пегас и освобожденная, снятая со скалы Андромеда. Рядом в воде поверженный Левиафан.
Из космоса на разных языках идет одно сообщение о будущем: "Человек Персей, освободи свою душу - Андромеду, прикованную к скале - земле, выйди из нутра Левиафана, как вышел из него Иона. Побори тьму, как Мардук, Гор и Георгий".
Последняя весть пришла и" научной фантастики И. Ефремова. Роман "Туманность Андромеды" начал новую эру контакта с космосом, прерванную на сорок лет.
Каналов космической связи много. Каждые 76 лет прилетает "радиомаяк" комета Галлея. Ее прилет в 1910 году ознаменовался взрывом русского космизма начала ХХ века. Она "принесла" "Грезы о земле и небе" Циолковского, "Столп и утверждение истины" Флоренского, "Доски судьбы" Велимира Хлебникова и его звездные прозрения. Наметился путь к общей теории относительности Эйнштейна. Спустя девять лет опубликовано грандиозное прозрение Андрея Белого на пирамиде Хеопса, напечатай"! "Ключи Марии" Есенина, вышли его поэмы "Пантократор", "Инония", "Сорокоуст". Вспышки космических прозрений продолжались в русской поэзии до конца тридцатых годов.