Vip-зал
Шрифт:
Да, сейчас мне нужно собраться, подумал он.
Потому что он кое-что придумал.
Кое-что взял.
Кое-что, что поможет ему выбраться отсюда.
Вокруг тишина. Филип не знал, находились ли похитители в доме. Может быть, они заперли дверь и уехали домой, оставив его здесь одного, как все нормальные люди: вот контора закрывается, мы забираем детей из садика, едем домой и все вместе ужинаем.
Он пытался слушать, что происходит. Но не было даже звуков автомобилей, автобусов или самолетов, как в квартире. Ни звонков,
Он даже не слышал хлопанья дверей.
Он пытался следить за поворотами машины, за временем поездки, посчитать на слух, сколько дверей открылось, сколько раз ключ вставляли в замок – все старался запомнить, но сейчас в голове была пустота. Нужно выбираться отсюда.
И теперь у него созрел новый план.
Шанс появился несколько часов назад, когда они наконец принесли фальшивый договор на подпись. Наверное, его делали так долго из-за неудачной попытки побега и спешного переезда. Возможно, он вел себя как идиот.
– Если вы хотите, чтобы подпись походила на мою, вам придется развязать мне руки, – заявил он Джокеру слабым голосом.
Через пару секунд Джокер вернулся с ножницами.
– Очень мило, – сказал Филип. Он вглядывался в верхнюю часть лица Джокера: были на нем следы сочувствия? Может, он не против облегчить жертве страдания. Но нет, этот странный платок и бьющий в лицо свет мешали увидеть выражение лица.
Он мог прочитать текст. Кроме того, он теперь увидел, как выглядит его тюрьма, где лежит матрас, где стоит ведро, какие здесь стены.
Понял, что нужно сделать.
Ему дали металлическую ручку с клипом, которую можно положить в карман рубашки или пиджака или прикрепить к стопке бумаги.
Он положил договор на колени.
– Так не получится, нужно подложить что-то твердое.
Кажется, они были уверены, что он ничего не сможет предпринять со связанными ногами. Джокер скрылся в комнате. Теперь руки Филипа были свободны. Он притворился, что потирает остаток мизинца. Правой рукой он взялся за клип ручки и, согнув его вверх, отломал. Раздался короткий щелчок, но Филип закашлялся, чтобы скрыть этот звук. Отломанная деталь упала на матрас. Из комнаты ничего не слышно. Филип поставил на обломок колено. Джокер чем-то шуршал в комнате.
Он вернулся с автомобильным журналом в руках.
Филип подложил журнал под договор и поставил свою подпись.
– Вы его отправите? – спросил он.
Джокер наклонился к нему. Он, вообще-то, выглядел не так уж странно, если не обращать внимания на этот ухмыляющийся платок.
При бьющем в лицо свете Филип не мог рассмотреть, какого цвета у него глаза. На лбу тонкие морщинки, еще не такие глубокие, как у стариков. Сколько лет ему может быть? Тридцать? Сорок?
– Ты довольно любезен, – сказал Филип и попытался улыбнуться.
– Я не хочу тебе ничего плохого.
– Спасибо, что развязал руки.
– Сейчас мы тебя снова свяжем. Я тебя теперь знаю и не буду рисковать.
– Сколько вас? Я совсем запутался.
Филип попробовал сыграть на своей беспомощности.
– Неважно. Но все дерьмо делаю я.
– Вы
– Друзья? – Джокер, кажется, засмеялся. – Что хочешь, только не друзья.
Филип лежал на полу и ковырял стяжки на руках отломанной от ручки железкой.
Она была около четырех сантиметров длиной и сантиметра полтора в ширину. Сделана, скорее всего, из алюминия, может быть, из другого металла. Она холодила руки. Один конец закругленный, но другой, обломанный, острый и неровный.
Он провел пальцем по неровному краю. Царапается.
План.
Он тот, кто действует.
Дома у Эмили горела только лампа на кухне. Свет падал на рабочий островок на столе – единственный в пустой квартире в спящем доме.
Она подумывала позвонить Яну Крона, но плюнула на это. Дело не только в том, что уже поздно. То, как Тедди повел себя с друзьями Филипа, испортило весь настрой на встрече. Нужно подождать, пока все уляжется.
То, как он схватил Акселя за плечо, – разве так делают, чтобы завоевать доверие и расположить к себе?
Тедди ведет себя по-хамски, и завтра она обсудит это с Магнусом. Если он не угомонится, придется прервать это так называемое сотрудничество.
Эмили отложила счета за такси и список подключений, оставив только свои собственные записи.
Теперь она занялась другими бумагами из квартиры Филипа.
Начнем со счетов: айпад, запонки за пятьсот евро из универмага «Ле Бон Марше» в Париже, пара туфель из Лондона за восемьсот фунтов, масса ресторанных счетов: «Театергриллен», «Страндвэген 1», «Бокериа», «Риш» – пара солнечных очков «Tom Ford», печатки «Hestra» из фирменного бутика на Норрландсгатан в Стокгольме, ремень от «Gucci», браслет от «Bottega Veneta» за шесть тысяч крон. Обычный люксовый шопинг для тех, кто может его себе позволить, ничего интересного.
Эмили перешла к приглашениям. Открытие ночного клуба с участием приглашенной звезды – имя держится в секрете. Презентация новой «Ауди A6», с тест-драйвом. Открытие третьего сезона в «Hotel 'Etoile» и новый бар.
Остальные приглашения – на похожие события: бары, рестораны, клубы, VIP-залы. Приглашения Эмили тоже отложила.
Ее удивило, что в квартире Филипа не нашли диджипасс. Интересно, был ли он у Филипа с собой в день похищения. Или его забрали прямо из квартиры, прихватив генератор. Из «Редвуда» уже были в квартире и не нашли чьих-либо следов, кроме самого Филипа и Стефани.
Что еще нужно просмотреть? Пара журналов, реклама из почтового ящика, несколько счетов.
Этот Тедди, снова подумала она, ну как можно так работать? Сама не понимая почему, она взяла телефон и набрала его номер.
Пять гудков без ответа. Эмили уже собиралась положить трубку: он, наверное, спит, как и все в это время. Где-то должен быть предел его странностям.
Но тут он ответил.
– Это Эмили.
– Я понял. Ты не думаешь, что поздновато для звонков?
– Ты спал?