VIP значит вампир (Трилогия)
Шрифт:
Я вспомнила, как у тела Лены меня вырвало красным, и меня замутило. Вацлав, видя мое состояние, протянул мне бутылку минералки, которую принес с собой.
— Преступник был так очевиден, — продолжил он, убедившись, что мне стало лучше, — что никому и в голову не пришло проверять систему охраны. К тому же результаты вскрытия Изабель тогда не были известны, а даже поверхностный анализ ран показывал, что они нанесены одним человеком — примерно одного роста и веса с тобой. Это была идеальная подстава, Жанна. Тебе повезло, что убийства произошли в Париже, а не в Москве. Это дало время для дополнительного следствия.
— А что с тем покушением на Влада? Когда он попал под машину?
— Ах это. Помнишь звонок
— Она была в курсе планов Влада? — оцепенела я. — И звонила по его просьбе?
— Нет, Моника тут ни при чем. Она беспокоилась за тебя и за Аристарха. Аристарх держал ее в курсе дела. А когда тот закрутился и не позвонил, она связалась с ним сама. Помнишь, Аристарх принялся убеждать ее, что все в порядке и он рассчитывает на оправдательный приговор? Моника ему поверила. Карасик был рядом, и она передала ему содержимое разговора. Представляешь, как он перепугался? Тебя могли оправдать, вакансия убийцы объявлялась открытой, и он понимал, что Гончим достаточно взяться за расследование, как он тут же станет одним из подозреваемых. Поэтому Карасик поспешил отвести от себя подозрения и подстроил несчастный случай, бросившись под случайную машину. Рассчитал он все правильно: за рулем была неопытная девушка, она запаниковала и скрылась с места. Номера машины «пострадавший», конечно, не запомнил. Вот вам и несчастный случай, который при желании можно расценить как попытку убийства.
— А Герман Воронов? До него он не добрался?
— Он планировал. Но когда стало известно, что открылись новые обстоятельства гибели Изабель и будет проведено дополнительное расследование, Влад переполошился. Тут уж было не до миллионов, надо было спасать свою шкуру.
— И он решил подставить Германа, — поняла я.
— И опять Карасик был убежден, что все сойдет ему с рук. Он сам физически не развитый, хрупкий. Герман — высокий, сильный мужчина. Из них двоих, если бы Гончие стали подозревать кровных наследников Аристарха, Герман больше подходит на роль убийцы. Он бывший военный, ему приходилось убивать.
— Но ведь свидетели видели невысокого мима! — заметила я.
— Все, что касается роста, комплекции, цвета волос и других примет, в свидетельских показаниях может сильно разниться по сравнению с истиной. Кто–то опишет человека как высокого, кому–то он покажется ниже среднего роста. Куда большее значение для обвинения имеют улики.
— Он подбросил Герману нож? — догадалась я.
— Нет. Хотя это был бы идеальный вариант для него. Но, к большому сожалению Карасика, он избавился от ножа еще в Париже. Зато у него были фотографии с места преступлений, сделанные на мобильный телефон на квартире Изабель и Лены. Их–то он и залил на компьютер Воронова, взломав его. Карасик — профессионал, Герман ничего и не заметил. Фотографии с места убийства лежали в неприметной папке, которую обнаружили бы только при дотошной проверке всего компьютера. Но этого было недостаточно. Надо было убить Германа, чтобы тот уже не смог оправдаться.
— И как он собирался это провернуть? — поразилась я. — Герман же физически сильнее.
— То–то и оно! Вариант с киллером отпадал. Светиться Карасику было ни к чему, к тому же гибель Германа надо было обставить как несчастный случай или самоубийство, чтобы никто не вздумал искать виновника.
— И что же он задумал? Очередное ДТП с летальным исходом?
— Нет, на этот раз он проявил чудеса сообразительности и выбрал более изысканный вариант. Герман — любитель японской кухни. А незадолго до твоего появления в Клубе в Москву переехал повар–японец — с лицензией на приготовление рыбы фугу.
— Это та знаменитая ядовитая рыба?
— Именно. Фугу готовят только в Японии и только лицензированные повара. Но, как понимаешь, у нас свои законы, в ресторанах Клуба
— Ты что, ее пробовал? — Я уставилась на Вацлава во все глаза.
— Пробовал, — спокойно ответил он. — Ничего особенного.
Да он еще более сумасшедший, чем я о нем думаю!
— В общем, — как ни в чем не бывало продолжил Гончий, — Карасик позвал Германа в ресторан откушать фугу. А сам прихватил с собой порошок с ядом, который добывают из внутренностей этой рыбы. Оцени изящество задумки. Все бы выглядело так, как будто повар допустил роковую оплошность, а Герман пал жертвой собственного безрассудства. К счастью для Германа, мы уже тогда были на хвосте у Карасика и схватили его за руку, когда он сыпанул яда в тарелку, воспользовавшись отлучкой Воронова из–за стола.
— Ты летал в Москву? — удивилась я, вспомнив, что уже дня три не видела Вацлава.
— Да, вернулся только что.
— Вацлав, я просто не верю, что Карасик способен на такое…
— Поверь, — жестко сказал Гончий, — он способен и на большее. Если бы с Германом все прошло, как он задумал, и посмертно того бы признали виновным в убийствах Лены и Эдуарда, Карасик вернулся бы к первоначальному плану через пару лет, когда бы все поутихло. Ведь от миллионов Жана его тогда отделяли бы только ты и Аристарх. А однажды ввязавшись в гонку за приз и начав игру, он уже не смог бы остановиться.
Вацлав замолчал. Я не могла вымолвить ни слова не в силах поверить в те страшные вещи, которые он мне рассказал о парне с ясными глазами и солнечной улыбкой.
— Аристарх уже знает? — глухо спросила я.
— Я ему рассказал.
— И как он?
— Я порадовался, что Аристарх в Париже. Будь мы в Москве, даже я вряд ли смог бы остановить твоего деда. Он рвался придушить парня своими руками.
— Когда ты понял, что это Карасик?
— Несколько дней назад. Когда Моника в разговоре со мной упомянула, что не встречала Карасика те несколько дней, пока во Франции была нелетная погода, мои подозрения окрепли. Правда, у Германа на эти дни тоже не было четкого алиби и в Москве его никто не видел. Он утверждал, что уезжал в Подмосковье, но никто не мог этого подтвердить. И все–таки Карасика подвела его гениальность. Только ему по силам было открыть дверь квартиры Лены и стереть информацию о поддельном паспорте, по которому он ездил в Париж, из системы таможни. Если бы он затаился, то остался бы безнаказанным, потому что нам было бы нечего ему предъявить, даже оснований для ментального допроса не нашлось бы. Карасик тщательно подчистил все следы. Но у него оставалось еще одно незавершенное дело — и это давало нам шанс поймать его с поличным. Что мы и сделали, записав на скрытую камеру, как он посыпает рыбу Германа порошком, и изъяв у него пузырек с ядом. Он был так ошеломлен, что раскололся сразу. Впрочем, по тому, как он охотно делился с нами своим планом, думаю, ему хотелось, чтобы мы оценили его задумку по достоинству.
— И вы оценили? — дрогнувшим голосом спросила я.
— Разумеется. Надеюсь, и он оценит нашу. — Вацлав бросил взгляд на часы и объявил: — В этот самый момент повар уже должен приготовить для него фугу по рецепту, одобренному Советом старейшин и Орденом Гончих.
Меня пробил озноб, и я вспомнила слова, сказанные мне когда–то Инессой в ответ на вопрос о наказании: преступник разделяет участь своей жертвы. В случае с Карасиком эту фразу стоило понимать буквально. Ядовитая рыба, которую он намеревался скормить Герману, убьет его самого.