VIP значит вампир
Шрифт:
Я плотнее закуталась в халат и буркнула:
– Глеба нет.
– Я знаю, – мрачным голосом сказал вампир и шагнул в квартиру, пнув стоящие у порога пакеты со вчерашними покупками, которые я так и не удосужилась разобрать. – Я от него.
Памятуя об обещании Глебу держаться от Вацлава подальше, я отодвинулась на безопасное расстояние и выжидающе уставилась на вампира. Он, как был в ботинках, прошел на кухню, оставляя на светлом ламинате сухие ошметки грязи, и уселся за стол.
– Кофе напоишь? – смертельно усталым голосом спросил он.
– А круассанов тебе не испечь? – Я покосилась
– Тебе повезло. Я не спал вовсе, – отрывисто ответил Вацлав. – Так я могу рассчитывать на чашку кофе?
Его ледяной взгляд окатил меня, как холодный душ, и я моментально проснулась. Делать нечего – придется варить кофе. Глеб растворимых напитков не признавал, от пакетиков «3 в 1» шарахался, как гламурная девушка – от сосисок, так что нечего было и надеяться обнаружить у него в шкафу суррогат из серии «просто добавь воды» и напоить Вацлава этой гадостью, в надежде что он откинет копыта и оставит меня в покое. Не скрывая недовольства, я вынула турку и принялась варить кофе по всем правилам.
Пока я колдовала у плиты, Вацлав не проронил ни слова.
Я даже пару раз обернулась посмотреть, не уснул ли он, но натыкалась на пронизывающий взгляд черных угольков-глаз и с дрожью отворачивалась обратно к плите. В такой же неприязненной тишине я разлила кофе по чашкам.
– Бутерброды сделать? – буркнула я, чтобы сказать хоть что-то.
– Мне не надо. – Каждое слово полетело в меня камнем.
Я поставила чашки на стол и опустилась на табуретку. Вацлав выпил свой кофе так быстро, как будто это был квас в жаркий день, и уставился на меня все тем же пронизывающим взглядом. Я поежилась. Интересно, зачем его прислал Глеб? Вроде они не друзья и никогда ими не были.
– Не смотри на меня так, а то я кофе поперхнусь, – предупредила я, смакуя обжигающий напиток по глоточку. Это было все равно что пить кофе под прицелом фашистов за несколько минут до расстрела.
– Когда он ушел? – неожиданно спросил Вацлав.
– Глеб?
– А у тебя был кто-то еще?
Я метнула на вампира взбешенный взгляд и процедила сквозь зубы:
– Около двух ночи.
– Вы поссорились? – тоном обвинителя продолжил допрос вампир.
– Ничего подобного, – отбрила его я. – Мы расстались.
– Вот как? – Вацлав вздернул бровь.
– Вот так, – твердо ответила я.
– И что так? – Вампир подался вперед.
Глеб что, решил отправить его на разведку? Проверить мой настрой? Или побоялся, что я от злости свихнулась и пристукну его при встрече, вот и выслал вперед тяжелую артиллерию?
– Думаешь, я буду перед тобой отчитываться? – Я усмехнулась.
– Уверен, – отчеканил Вацлав.
– И откуда же такая уверенность?
– Не первую сотню лет живу на свете, – криво усмехнулся вампир.
– Тем больнее будет обламываться, – осадила его я.
– Я очень устал, Жанна, и у меня нет сил задавать свои вопросы дважды, – с угрозой сказал Вацлав. – Я жду.
– А я не выспалась, и у меня нет желания поддерживать светскую беседу, – огрызнулась я.
В глазах вампира костром полыхнул гнев.
– Только не надо меня запугивать спецэффектами, – предупредила я. – Напрасная трата времени. Я теперь в курсе своих истинных возможностей
Я не успела и ахнуть, как чашка белыми брызгами фарфора рассыпалась по полу, недопитый кофе коричневой кляксой впитался в мой белый банный халат, а Вацлав выдернул меня из-за стола и прижал к стене, нависая надо мной разъяренным тигром.
– Пусти, – пропищала я цыплячьим голосом.
Пальцы вампира, державшие меня за шею, как тиски, разжались, и я глухо закашлялась, привалившись к стене.
– Ты ничто, – прошипел Вацлав, – и, если кровь Жана вскружит тебе голову, я сам позабочусь о том, чтобы ты успокоилась навсегда. Понятно?
– Понятно, – прохрипела я. Прав был Глеб, этот вампир – настоящий отморозок. И Глеб тоже отморозок, если прислал его ко мне. – Зачем он… тебя послал? – выдохнула я.
Вампир недоумевающе повернулся.
– Глеб, – пояснила я. – Ты сказал, что ты от него. Он что, напился в зюзю и тебе все разболтал? А ты зачем явился – выгораживать его из мужской солидарности или проверить, не нужна ли ему защита от меня? Или… – Я испуганно распахнула глаза. – Ты собираешься мне память стереть, чтобы я забыла о том, что узнала?
– Готов поклясться, ты будешь умолять стереть тебе память после того, как узнаешь, почему я здесь, – мрачно пообещал Вацлав.
Я молча смотрела на него.
– Глеб меня не присылал, – медленно произнес вампир. – И ни о чем мне не рассказывал. Он вообще никому ничего больше не расскажет.
Вацлав посмотрел на меня так, что меня затрясло. В его глазах я прочитала, что Глеб мертв.
– Как? – сдавленно прошептала я, уже зная ответ.
– Твой знакомый убийца, – с яростью сообщил Вацлав.
– Его нашли?
– Ни его, ни его следов.
– Мне надо одеться, – отрешенно сказала я.
– Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме тряпок?! – взорвался вампир. – Твоего парня убили! Тебе все равно? Пойдешь примерять обновки и выбирать помаду в тон туфелькам?
– Помада в тон туфелькам – дурной тон, – машинально поправила его я.
– Что?! – разъярился Вацлав и, вцепившись мне в плечо, как следует тряхнул. – Ты просто кукла. Бездушная, бессердечная Барби. На вечеринке устроила целый фарс, оплакивая испорченное пальто, а сейчас ни слезинки не проронила.
– Закончились все, ночью выплакала. – Я дернула плечом и поморщилась. – Пусти, синяк будет.
– И что? Платье на тонких лямках надеть не сможешь? – в бешенстве спросил вампир, разжимая пальцы, и с брезгливостью оттолкнул меня от себя.
Я молча вышла из кухни и закрылась в спальне. Там, зарывшись лицом в синий Глебов свитер, еще хранящий запах его «Давидофф», я упала на пол и дала волю немым слезам. Душа корчилась от боли, а я каталась по полу, прижимая к себе свитер, глотая слезы и не веря в то, что Глеб мертв. Какая же я дрянь – оскорбила, выгнала, не удержала, не вернула. Своими руками подписала ему смертный приговор. И вот теперь его нет, а я есть. И как же жить теперь? Помня его грустные глаза и свои злые последние слова? Зная о том, что могла, но не удержала? Зная, что, пока Глеб умирал, я сидела на форуме и злословила на его счет? Свитер намок от слез, губы бессвязно всхлипывали: «Глеб, Глеб, Глеб».