Вирелка дома? Том 1
Шрифт:
Школьного букваря мне хватило на две недели , а к моменту поступления в первый класс, я уже свободно читал детские книжки да и вообще любой неадаптированный текст.
На уроках чтения мне было чрезвычайно скучно. Учительница меня почти не спрашивала, так как ей было чем заняться и без меня – в классе присутствовали дети, которые не могли прочесть слово "мама".
– Так, Саша Лавриков, какая это буква?– вопрошала Вера Николаевна, показывая на доске огромную картонную букву "М"
– Буква "мэ", – неуверенно сказал
– Хорошо, а эта?-, подвесив рядом с "М" другую букву.
– Это "аа",– радостно и несколько протяжно возвестил Лавриков.
– Молодец! А теперь прочтем вместе эти две буквы,– и она показательно сжала губы, при этом зачем-то смешно выпучила глаза, всем свои видом помогая понять как будет звучать вместе эти две буквы.
Сашка долго примеривался, шевелил губами, зачем-то выставил палец, как-будто хотел подчеркнуть им буквы на доске и наконец громко произнес:
– Мэ-а !
У него получилось очень похоже на крик осла:
И-а!
От неожиданности я прыснул от смеха.
Учительница, которая чуть ли из себя не вылезла, помогая прочесть этот простейший, на мой взгляд, слог, очень разозлилась на Лаврикова, но "собаку спустила" почему-то на меня:
– Страгин, что это еще за смех?! Ты мешаешь своему товарищу учиться, а мне проводить урок,– при этом она опять выпучила глаза и покраснела.
Урок чтения продолжался. Я хоть и чувствовал себя виноватым, но до конца смех в себе подавить не мог. Он бурлил во мне, готовый в любую минуту выплеснуться наружу.
– Петраков, Слава, ну, как правильно прочитать этот слог?– уже не изображая никакие буквы лицом, просто строгим голосом, в котором неожиданно послышалась просьба, мол, не подведи.
И Слава не подвел:
–Мэ-уу,– громко как-бы "икнув"на букве "эМ" и с протяжным "у" произнес он. Почему Петраков вместо буквы "а" прочитал "у" не понял никто.
Мне почему-то сразу представилась коровка Звездочка, которая так возвещала бабушке, что она возвращается домой с пастбища.
Я захохотал как ненормальный, бесполезно зажимая рот сразу двумя руками и не было силы, которая бы остановила этот смех.
– Страгин! Немедленно встань в угол, – тогда учителя активно использовали этот метод воспитания, не знаю, как сейчас.
Это меня несколько успокоило, и я поплелся в угол, где стал лицом к стене и заткнул уши пальцами рук.
Этот мой жест еще больше разозлил Веру Николаевну.
– Перестань паясничать, повернись лицом к классу и вынь пальцы из ушей!– она уже чуть-ли не кричала.
– Ребята, кто может прочитать правильно?
Пол-класса подняли руки.
– Ну вот, Маша Теплова, ну…– Вера Николаевна умоляюще и с надеждой посмотрела на Машку.
Ты встала и преданно глядя учительнице в глаза громко сказала:
– Вера Николаевна, можно мне в туалет?..
Со мной, наверное, случился припадок. Я сполз по стенкам угла на пол, хлопал по нему руками и
Бедная Вера Николаевна бессильно опустилась на стул и закрыла лицо руками, плечи ее мелко дрожали.
В конце-концов все успокоились. Меня выставили за дверь и попросили, чтобы в школу пришли мои родители.
Дома папа стал расспрашивать меня, за что их с мамой вызывают в школу.
Я в лицах рассказал все, что произошло на уроке чтения. Мама вытирала слезы от смеха, а папа хохотал почти так же, как я в классе, только он еще при этом ладошкой чесал себе нос.
Прозвища и дразнилки.
В школе учителя к нам зачастую обращались по фамилии, и мы друг-друга тоже часто называли по фамилии, особенно девочек, но почти у каждого в классе были свои прозвища. У нас во дворе тоже были прозвища, но мы их использовали в основном, когда хотели кому-то досадить или в отместку за что-то.
Колю Калинникова, моего соседа по лестничной площадке, во дворе постоянно звали Калиной. Все к этому привыкли и сам Коля не обижался, да и прозвище звучало красиво. С его же легкой руки, во дворе меня уже дразнили Вирелкой. Нельзя сказать, что меня обижало само прозвище, его в повседневности использовали редко, но дразнилка на основе его меня очень злила:
– Вирелка-халерка! Вирелка, в жопе грелка!
У нас вообще просторечное название этой, популярной в разговоре, части тела широко применялась в дразнилках.
Вот переехала одна семья в наш дом. Как потом оказалась, в Руднегорск они прибыли из Москвы( в нашем городе было много семей из Москвы и Ленинграда).
Вышла погулять во дворе их дочь – вся такая чистенькая, красиво одета, умненькая, воспитанная девочка. И как-то услышав какое-то вульгарное выражение, скромно заметила:
– Так девочки не должны говорить – это не красиво.
– А-а, так ты нас учить еще будешь, Москвичка, в жопе спичка!– тут же откликнулись "народным творчеством" во дворе.
Кольке-Калине тоже доставалось от доморощенных рифмоплетов. Не часто, но в его адрес порой звучала непонятная и бессмысленная дразнилка:
– Калина, Калина – дубовая рябина! Калина, Калина – дубовая рябина!
Вроде ничего обидного нет, но если это повторять раз пять подряд, да еще одновременно тыкать в твою сторону пальцем, то возникает не преодолимое желание дать обидчику в глаз, что Коля периодически и практиковал.
Обычно в дворовой компании не все являются активными дразнилами. В основном – это два-три человека, которое сами из себя ничего не представляют, но зато дразнятся они всегда обидно и, видно, что получают от этого большое удовольствие.